Мизанабим - стр. 28
– Плохо дело, – выдыхает Карп. – Гиены пришли.
СТРАНИЦА ТРЕТЬЯ. Гость
Весь перепачканный паутиной, он стоит на коленях. Роет ямку для мёртвой птицы. Зря платок развернул, не сразу догадался, что передал ему Сом. Послание от плеснявки.
Ёршик шмыгает носом.
Прошлой весной он отнёс гнездо после шторма, и она затихла, а теперь снова…
Он ёжится. Свет падает на землю из кухонного окна, так что Ёршику всё видно. И немного слышно – сквозь приоткрытую на пол-локтя форточку. Всё главное сказано: Никсу оставят. Он рад. Не стал голосовать, потому что и так понятно. Он её нашёл, ему ли отказываться?.. Хоть и страшно. Всё потому что из племени. Тамерийка.
Много жутких историй он слышал о кочевниках – ещё в приюте, среди рассветных братьев и послушников. Говорили, что кровь пьют и на кишках гадают, детей приносят в жертву своим спящим богам… Даже сейчас у Ёршика бегут по спине мурашки, когда он вспоминает байки, рассказанные ночами.
Но Никса на первый взгляд – обычная девчонка. Язык знает, пускай и говорит, смешно растягивая слова. Ни клыков, ни чешуи, как у йок-ко. Смущается, не понимает, как у них тут всё устроено. Башмаки вон обуть отказалась… Чудная, но вроде безобидная. Зря на неё Скат зверем смотрел, она же не виновата…
Он чешет нос рукавом. В горле встаёт комок.
Ёршик скучает по Умбре. Так сильно, что внутри будто кусок за куском отрывается. С ней никто не сравнится и никто никогда не заменит. Дни идут, но Ёршик знает, что она жива. Где-то там, заперта во Внутреннем круге, но как только всё закончится, вернётся домой. И они снова будут вместе: Скат перестанет всех ненавидеть, Сом наконец улыбнётся, и они уплывут отсюда. Быть может, помогут Никсе отыскать родню, но самое главное – подальше, в Ядро, где совсем другая жизнь.
Именно это желание загадал Ёршик, когда они с Умброй сидели на берегу: он мастерил игрушечный корабль, а она по обыкновению придумывала сказки.
В сказках всегда хороший конец.
Ёршик кладёт свёрток на дно ямки и присыпает землёй. Запрокидывает голову, глядя на кирпичную стену. Гнездо находилось под самым карнизом: в его спальне весной слышался гомон и птичьи трели.
«Радуются, – говорила Умбра, – тепло зовут, о жизни поют».
Понять бы ещё, что нужно скованным… Ёршик хотел поступить как лучше, но ни ему, ни Сому не удалось прогнать плеснявку – так, чтобы насовсем.
Он отряхивает штанины, поднимаясь на ноги. На правом колене красуется заплата: на куске некрашеного полотна Умбра вышила солнышко. Он хотел сначала возмутиться, мол, не маленький уже, чего-то совсем-то?.. Но потом оттаял. И Умбра, и солнце улыбались одинаково ясно.