Мистер Скеффингтон - стр. 38

Пифагор был немедленно забыт. Преподаватели переключились на женщину, что приближалась к их цитадели.

– Я так и знал, что недолго ей ходить без кавалера, – сказал тот из них, что был чуточку старше.

– Да ведь с ней этот американец, родсовский стипендиат, – приглядевшись, сказал тот, что был чуточку моложе.

– Не странно ли, что она выудила его из столь неподходящей локации – зарослей под самой дальней стеной?

– Словно он – младенец Моисей.

– А она – дочь фараона.

– Дочерью фараона она вполне могла бы быть – равно как и дочерью какого-нибудь божества.

– Странно, что американец не ликует.

– Разве? А вообще-то вы правы. Ишь, голову повесил.

– Вот именно. Как будто недоволен.

– Впечатление, что его на казнь ведут. Непостижимо! Si jeunesse savait…[9]

– О, как вы правы, коллега. Как вы правы. Кстати, что вы там говорили о своей теории?..

Странная пара подошла к зданию вплотную, ее уже было не видно – разве только если свеситься из окна по пояс, что преподавателям не подобает. Делать нечего – пришлось вернуться к Пифагору.

Весь Оксфорд был занят пятичасовым чаем, когда Фанни переступила порог того самого отельчика, в котором завтракала. С Дуайтом она простилась у лестницы, что вела к нему в комнаты: сослалась на некую важную встречу – мол, только ради этой встречи она вообще приехала в Оксфорд. Вымучила улыбку: сама знала, что получилось неубедительно, – поблагодарила Дуайта, когда он предложил проводить ее до нужной двери, где бы эта дверь ни находилась, и заверила, что прекрасно доберется и одна, незачем Дуайту беспокоиться. Изо всех сил постаралась, чтобы в голосе не слышалось ни намека на обиду, и ушла прочь из Дуайтовой жизни – в ранние сумерки. В будущем этого юноши Фанни вообразить себя не могла. «Он – мой последний, – думала она, и от этих слов веяло холодом убежденности. – Шестое чувство говорит: последний. Да и Байлз был прав – дни любви прошли для меня безвозвратно».

На прощание Фанни протянула Дуайту руку и сказала:

– Не переживай: с кем не бывает…

Опять не те слова. Дуайт вполне мог прочесть в них отталкивающее великодушие, или вообразить, что эпизод сойдет ему с рук, поскольку Фанни рассчитывает на продолжение отношений, или решить, что он Фанни безразличен – был и есть.

Нет, все не так. Лучше было бы проститься вообще без слов.

Из расписания, купленного на вокзале, Фанни узнала, что следующий поезд до Паддингтона отходит через час с лишним, и решила выждать это время в отельчике – там одна-единственная старая леди, а кафе при крупных отелях сейчас переполнены. Старая леди больше не внушала отрицательных эмоций, наоборот: Фанни надеялась успокоиться в ее обществе, перенестись на двадцать лет вперед (когда сегодняшний казус станет делом давним, прошлым, почти забудется, ну, или по крайней мере будет вспоминаться с улыбкой).