Мирное время-21. Премия им. Ф. М. Достоевского - стр. 40
Стоян насупился, хотя лицо его, с высоким лбом и светлыми глазами приняло от этого не сердитую, а смешную мину. Никого он не злил, только самого себя. Ни на кого не лез.
Григорис улыбнулся, и по снисходительному выражению его лица Стоян понял, что все они, местные сидельцы, тут не при чем, все никого не злят, и только одни живут по уму, а другие – «попадают».
Грек прихватил Стояна за рукав, и легонько привлек к себе.
– Не напрягайся. Привыкай. Ты в тюрьме, здесь так шутят. Да ты молодец, что не пасуешь. Тут ни перед кем пасовать нельзя. И это не важно, завтра ты отсюда соскочишь, или через десяток. Один день может десяти лет стоить. Ахмат тут присел за откровенный киднеппинг и покушение на жизнь. И даже не за бабки, а за принцип. Уже год ждет ревизии. Восьмерочку ему нарисовали. Пока. А он четверочку хочет. А пока сопляков поучает, науськивает их друг на друга забавы ради, как петушков. Потому что он не добрый человек, не ты, не я. Сашок сказал, Ахмат пацану из второго корпуса мозг вынимал чайной ложечкой, а тут ты, как орлан, крыльями замахал перед его наглой рожей. Сашка послушать, так Ахмат три раза перекрестился от ужаса, как твое христианское лицо перед собой увидел.
Григорис рассмеялся, обнажив белые ровные зубы.
– Так что никто из нас, Стоян, не знает, на что он способен. Никто не знает, где его дно, пока не провалится до самого дна. А если не хочешь познать, где твоя глубь – так тебя жизнь к краю колодца подведет, да еще и пинка даст. Мол, изучай в движении. Так случается. Тебя в спину толкнуло, теперь изучай себя.
А болгарин подумал свое: «Выходит, и прожженный уголовник „дядя Григорис“ носит в себе тот же вопрос, что и я. Значит ли это, что я по сути такой же, как он»?
– Я из маленького, совсем маленького села. У нас так, как бабка говорила – колодец надо накрытым держать, тогда вода чище.
Григорис склонил голову набок и не ответил. Эти слова смутили его. Он вспомнил крохотное греческое село в Грузии. Такое крохотное, что не всякий там знал, что такое Крым – то ли город, то ли страна. Запах лепешки с зеленью и козьим сыром, идущий с одного двора, накрывает все село.
Можно было на этом остановиться. Но уже тогда ему нравилась самая высокая девка из большого села, что расселилось на склоне пониже… И что? Он не жалуется на судьбу за то, что имел кураж приподнять крышку колодца и заглянуть вниз. Хотя до дна он пока не добрался, это точно.
«А что, если дна нет, и чем глубже ныряешь, тем глубже оно опускается»? – снова, уже не в первый раз, подумалось ему, но грек привычно погнал от себя неприятную и бесполезную мысль о том, что, может быть, лучше было остаться таким вот «первачком», добропорядочным и беспонтовым теленком, каким еще вчера выглядел этот парень.