Миражи Предзеркалья. Роман-мистерия. О лабиринтах и минотаврах плоти, разума и души - стр. 17

– Вот! – радостно прервал Кертис излияния подведомственного Шара, – Обуздай желанья, входящий в нору Великого Крота! Укроти обезьяньи инстинкты. Тогда и обретёшь счастье…

– Ты это кому? – с угрозой спросил Агуара-Тунпа, мрачный и напряжённый.

Неужели бросится на собрата по Цеху? Но невероятного не произошло. Кертис среагировал раньше Агуары.

– Нет. Это я другу и товарищу по прошлому воплощению, дорогому визави Анри Пуанкаре. Он мне не раз говорил, а после записал такие слова: «Я-подсознательное» не является низшим по отношению к «Я-сознательному», оно не является чисто автоматическим, оно способно здраво судить, оно имеет чувство меры и чувствительность, оно умеет выбирать и догадываться. Да что говорить, оно умеет догадываться лучше, чем моё сознание, так как преуспевает там, где сознание этого не может».

– А кем ты служил при товарище Пуанкаре? – по-казацки просто поинтересовался Андрий; переселение душ для Цеха Розы Мира вовсе не непреложный закон; Роза Мира сама издаёт законы бытия, – Писарем-биографом? Сторожем при клозете?

Кертис не обиделся.

– Меня звали Эмиль Бутру. Я должен известен тебе как спиритуалист. Специалист по вызову духов. В те годы нас было… Было достаточно.

Он сделал паузу, чтобы оценить реакцию на откровение. Имя действительно известное. Наследие Бутру входит в список Сибруса для кандидатов в вакуум-плавание. Видимо, Кертис основательно изучил труды спиритуалиста.

– Ещё будучи Бутру, я поддержал друга Анри и объявил, что бессознательное в человеке превосходит сознание во всём. Во всём и всем! Так что придётся нам признать, что сознанием и логикой мы ничего не добьёмся. Все тонкие чувства, озарения, нюансы веры – все они замкнуты на подсознание или, точнее, на бессознание, на свободное познание. Попробуйте не согласиться!

То был момент торжества подсознательного в Кертисе.

Кертис поразил не только меня. Озадаченный Агуара забыл, что настало время его дежурства, а капитану пора на отдых. Напоминать я не стал. Уходил экипаж молча. От встречи никто ничего не получил. Я в том числе. Было у меня желание создать эмоциональную свалку, взорвать атмосферу взаимной нелюбви. Кое-что, правда, прояснилось, но интегральная составляющая ситуации не стала прозрачнее. Так что надо мне побыть одному. И здесь, в рубке, ставшей нервным центром «Ареты». Уточнить, кто же я такой, Алекс Сибирцев. Кто я есть и для себя, и для людей.

Было время, считалось: разумность – признак социальности. Эксперименты показали, что Маугли не менее разумны, только мыслят и общаются они в иной системе координат. И лягушка вполне может стать принцессой. Сегодня я убедился: мы, пятеро, не общность. Мы одиночки, Маугли. Наши системы речи, мышления и прочего – лишь пересекаются, но не совмещаются. Волк, овца, баран, лев… Лев? Кто тут царь зверей-то? А может, все мы просто обезьяны? Из разных стай…