Мир в твоих руках - стр. 4

– Что такое?

– Снег! Снег! Снег выпал!

Пока они возились в кухне, земля, машины и крыши соседних домов покрылись первым за эту зиму слоем снега, пусть и тонким. Ёлка уже не торчала так одиноко, а белела вместе с остальным миром.

– Ты же понимаешь, что это значит? – спросил Гошка.

– Да, – вздохнул Сева. – Тебе больше не нужен наш холодильник. Точно не останешься?

– Нет. Всё равно я скоро приду к каждому, в том числе и к вам. Правда, мы уже не сможем общаться, но встретимся обязательно.

– А что случится со Старым годом? – вдруг спросил Сева. – Он тоже будет жить на улице? Или у кого-нибудь?

– Не порти мне настроение, – ответил Гошка. – Мне ещё целый год и один день до этого. Ладно, пока и хорошего праздника!

– До встречи послезавтра! – помахал Сева исчезающему Гошке.

А потом пошёл на кухню и вставил полки обратно, стараясь ничего не задеть. К встрече родителей тоже стоит подготовиться.

Позади раскинулась заснеженная равнина. Впереди лежал угольный карьер. Справа из-за холма в лучах заката огнём горели купола храма Трёхликого. Низко стелилась позёмка.

Герман сидел на краю обрыва.

Герман – хорошее имя, грозное. Но не когда тебе двенадцать, у тебя нос картошкой и весь в веснушках, а уши торчат так, что с них вечно сползает шапка. Кто тебя такого будет звать Германом? Даже бабушка – и та звала Гешей. А остальные? Дай Трёхликий, если просто скажут – Гера. А то и чего похуже…

Сам Герман любил, когда его звали Герáном. Правда, кроме его друга Фомки, никто больше так не называл.

Геран утёр рукавом сопли и осторожно подушечками пальцев потрогал здоровенный фингал на пол-лица. Болит собака. Геран встал, отряхнул со штанов снег и огляделся. Он по-прежнему был здесь один. Надо было идти домой – поздно, смеркается, да и зябко уже, но так не хочется. Геран нахмурился и поплёлся от карьера прочь. Трёхликий даст – доберётся благополучно.

Не дал.

Они высыпали из-за ближайшего угла, когда Геран оставил поле с карьером позади и вошёл в посёлок. Их было четверо. Все старше года на 3–4. Геран находился в том возрасте, когда такая разница ощущалась весьма серьёзно.

Они окружили парня и снова стали придираться к проклятым веснушкам и склонять его имя на все лады. Геран знал, что этим если понадобится докопаться – они докопаются. И тут уже не так важно, Герман ты, Фома или Юрец. Такие обязательно найдут в тебе что-нибудь, над чем можно поржать или от чего оскорбиться.

Так и случилось. Мало того, что им не нравилось имя Герана, так ещё и его ответы показались недостаточно учтивыми. И тогда они несколько раз ударили парня по лицу. Геран закрыл голову руками и упал в сугроб. Мальчишка думал, что они посмеются, как обычно, и оставят его в покое, но не в этот раз. Они принялись пинать.