Мир на взводе: пружина разжимается - стр. 43
Социал-демократические партии сохранялись скорее в качестве электорального бренда, но не как общественной силы, выступающей если не за реформирование капитализма, то хотя бы за проведение качественно иной политики в его рамках. В конечном итоге вся дискуссия свелась к нюансам «культурных различий», тактическим вопросам управления и к вопросу о правильном подборе кадров.
Мелкие левые группы искали спасения в жестком догматизме, превращаясь в своеобразных «хранителей огня», задача которых состояла в том, чтобы передать марксистскую и социалистическую традицию в более или менее целостном виде будущим поколениям революционеров (причем они ни на минуту не прекращали борьбу между собой, выясняя, чья традиция чище). Наконец, интеллектуалы, лишенные политической опоры, обратились по большей части в паническое бегство, найдя идеологическое укрытие в различных версиях постмодернистской теории.
Идеологи постмодернизма критиковали Маркса за недостаточный радикализм, доказывая, что мыслитель XIX века был слишком зависим от господствующих в то время воззрений и не смог порвать с традициями европейского Просвещения, идеями прогресса и верой в науку, что тоже является частью буржуазной системы ценностей. При этом, осуждая Маркса за историческую ограниченность и «буржуазность», вопрос о собственной культурной ограниченности постмодернистские идеологи, естественно, не ставили, как и вопрос о собственной встроенности в систему институтов неолиберального капитализма.
Поскольку марксистский проект как в революционном, так и в реформистском своем варианте отвергался как «недостаточный», его должна была заменить фундаментальная критика основ современной цивилизации. Настолько масштабная и глубокая, что она даже в принципе не предполагала возможности каких-либо практических действий в сфере конкретной социальной политики, экономики и т. п. Такой подход оказался особенно удобен тем, что позволял соединить претензию на интеллектуальный радикализм с принципиальным и последовательным отказом от любых попыток изменить общество. Наиболее ярким воплощением данной тенденции стала вошедшая в моду книга Тони Негри и Майкла Хардта «Империя», которая, если убрать шелуху радикальной словесной риторики, представляла собой попытку доказать прогрессивность неолиберальной модели капитализма в качестве преддверия коммунизма[40].
Неудивительно, что на уровне практической политики авторы этой книги оказались ярыми сторонниками Европейского союза, участвовали в кампании за принятие Европейской конституции и последовательно поддерживали стратегический курс на рыночную интеграцию континента, натолкнувшийся на неожиданно жесткое сопротивление большинства населения Западной Европы.