Мир глазами Гарпа - стр. 117
Я отступил к двери в бывшую бабушкину комнату, за которой, как выяснилось, прятался мой отец, ожидавший очередных неприятностей. Он резко распахнул дверь, и я буквально ввалился в номер, испугав нас обоих. Мама села в кровати и натянула стеганое одеяло на голову. «Я его поймал!» – крикнул отец, падая на меня. Пол дрогнул; велосипед, принадлежавший медведю, пошатнулся и въехал прямо в дверь уборной, откуда выскочил перепуганный зверь и чуть не растянулся в коридоре, споткнувшись о свой велосипед. Он испуганно посмотрел в открытую дверь номера на отца, который все еще сидел верхом на мне, поднял велосипед, сказал: «Гррауф!» Отец тут же захлопнул дверь.
На другом конце коридора послышался женский голос:
– Дуна, ты где?
– Харрф! – сказал медведь.
Мы услышали, как женщина подошла к нему и сказала:
– Ох, Дуна, ты все упражняешься! Никак не поймешь, что заниматься нужно днем, а не ночью!
Медведь не ответил. Отец осторожно приоткрыл дверь.
– Только в комнату никого не впускай! – предупредила мать, по-прежнему сидя под одеялом.
В коридоре возле медведя стояла очень красивая, но уже не очень молодая женщина, а медведь ловко балансировал в седле своего одноколесного велосипеда, одной лапой держась за плечо женщины. На голове у женщины красовался ярко-алый тюрбан, а сама она была с ног до головы обмотана куском материи, напоминавшим занавеску. На ее пышной груди виднелось ожерелье из медвежьих когтей; длинные серьги касались плеч, причем одно плечо было совершенно обнажено. Мы с отцом так и уставились на нее.
– Добрый вечер, – сказала она. – Простите, что побеспокоили вас. Дуне запрещено упражняться по ночам, но он так любит свою работу!
Медведь что-то проворчал и покатил дальше по коридору. Он отлично держался в седле, но ехал небрежно – задевал стены коридора, лапищами касался фотографий конькобежцев в рамках. Женщина поклонилась отцу и двинулась следом за медведем, зовя его: «Дуна, Дуна!» – и поправляя покосившиеся фотографии на стенах.
– Дуна – это от венгерского названия Дуная, – сказал мне отец. – Этого медведя назвали в честь нашего любимого Дуная. – Иной раз ему казалось странным, что и венгры тоже способны любить эту реку.
– Значит, медведь настоящий? – спросила мама из-под одеяла, но я предоставил отцу возможность разъяснить ей происходящее и удалился.
Я знал, что утром господину Теобальду придется отвечать на множество самых разных вопросов и тогда уж я смогу получить всю необходимую информацию в развернутом виде.
Я зашел в уборную, стараясь поскорее справиться со своими делами, подгоняемый царившим там острым запахом зверя, кроме того, мне чудилось, что все кругом покрыто медвежьей шерстью, хотя он оставил туалет в полном порядке – во всяком случае, для медведя.