Мир Гаора. 5 книга. Ургайя - стр. 18
Трещал и метался в плошке огонёк, дёргались на стенах чёрные причудливо изломанные тени трёх сцепившихся в схватке тел. Судороги, выгибавшие, сотрясавшие его тело, были настолько сильны, что Нянька с Мокошихой вдвоём еле удерживали, не давая упасть или разбиться о стену. Его лицо налилось кровью, стало багровым, вздёрнулась, собралась к носу верхняя губа, обнажив белые острые зубы, дыхание стало громким и хриплым, стон прорывался воем…
… нет, он не сдастся, нет, он выдержит, надо выдержать, кровь горячая, как кипяток, значит, он как раз под Огнём, нет, ну же, давай, слабак, мозгляк, сумел вляпаться, сумей и выбраться, ну же, не сдавайся, нет, нет, не-ет…
– Ну, давай, парень, – еле слышно приговаривала Мокошиха. – Держись, держи человека в себе.
– Ещё и это, – вздохнула Нянька.
– Раньше… бывало… с ним?
Мокошиха говорила медленно, разделяя слова, потому что все силы уходили сейчас на то, чтобы удержать его.
– Чтоб… перекидывался… не… видела, – так же раздельно ответила Нянька.
– Эк в нём злая кровь бушует, – Мокошиха ловко перехватила его запястья, сжала их, прижимая к дрожащей частым дыханием груди. – Да ещё в крови плывёт.
– Лишь бы выплыл, а порчу снимем.
– Наведённое снимем, а это родовое, видать.
– Ну, так силу дадим, чтоб владел, да по пустякам не выпускал.
– Это потом. Сейчас пускай, она силу ему даёт, пускай.
…Грудь сдавливает, нечем дышать, глаза щиплет солёным, он зажмурился и плывёт, плывёт, бросая тело вперёд и с ужасом, нет, со злостью ощущая, как между бросками его стаскивает назад. Нет, он не сдастся, нет…
Когда, в какой момент, как ощутил, что черта позади и можно всплыть? Или просто уже не хватало дыхания, но он всплыл, высунул голову, жадно глотнул горячий, но уже… да, другой воздух, открыл глаза.
Стиркс стал шире, течение медленнее, и впереди… то ли островок, то ли топляк. И он поплыл уже поверху не к берегу – до него далеко, а силы на исходе, надо передохнуть – а к этому островку. Доплыл, цепляясь за обломки, осколки, обугленные брёвна, выполз, вытащил себя из кровавого потока и замер не в силах шевелиться, уткнувшись лицом в липкую чёрную грязь.
Он так внезапно обмяк тряпочной куклой, что Нянька и Мокошиха чуть не столкнулись головами.
– Прошёл? – удивлённо спросила Нянька, выпрямляясь.
– Первую дверь только, – кивнула Мокошиха. – Ещё две надо. Пусть отдохнёт.
– Глотнёшь? – предложила Нянька, заправляя под головной платок выбившиеся пряди.
– Давай, – согласилась на этот раз Мокошиха. – И его попоим.
– И оботрём заодно.
– Рано. Ему ещё идти.
– Ну, как скажешь.