Мир Гаора. 4 книга. Фрегор Ардин - стр. 53

Гаор сидел спиной к двери и потому увидел вошедшую только, когда она села рядом с Первушкой. И сразу узнал её. Это она лежала тогда голой на ковре в гостиной Фрегора и ждала, чем закончится спор братьев. Сейчас она была в синем с глубоким вырезом на груди платье, белом кружевном фартучке и такой же наколке на чёрных уложенных фигурным узлом волосах. Когда она села, короткая юбка платья задралась, практически полностью открывая ноги и демонстрируя отсутствие трусиков.

– Ты чего прямо в рабочем? – спросила Первушка.

– Отдыхает он, сейчас опять пойду, – спокойно ответила Цветик, разглядывая Гаора. Насмешливо улыбнулась. – Ну как, вразумили тебя? Кто бил?

– Им тоже досталось, – ответно усмехнулся Гаор.

– Дурак ты, Дамхарец, – поучающим тоном сказала Цветик, – тебя, купленного, личным шофёром сделали, а ты…

– Он Рыжим хочет зваться, – подхватила Первушка. – Хуже дурака. Чем тебе Дамхар плох?

– Ничем, – пожал плечами Гаор и честно добавил: – Мне там плохо не было. Но родился я в Аргате. Хотите по рождению звать, тогда уж аргатцем надо.

Они переглянулись.

– Не слышала я, чтоб в Аргате питомники были, – покачала головой Первушка.

Цветик засмеялась.

– Так что не ври, нас не обманешь.

– А кто вам сказал, что я рабом родился, – горько улыбнулся Гаор.

Они снова переглянулись.

– А ну, – потребовала Первушка, – покажи клеймо.

– Смотри, – Гаор, по-прежнему прижимая к лицу лёд, другой рукой раздвинул волосы надо лбом.

– Надо же, – удивились они в один голос. – Никогда не видели.

– И что это значит? – спросила Первушка.

– Я бастард, меня отец продал. Наследник в карты играл, проиграл много, вот меня и в рабы, чтоб моей ценой долг покрыть.

– И давно продали? – спросила Цветик.

– Пятый год уже.

– А до этого…?

– А до этого я свободным был, – и, не дожидаясь их вопросов, настолько они растерялись, Гаор стал рассказывать. – Окончил общевойсковое училище, воевал, работал. Что ещё?

Цветик покачала головой.

– Надо же. А чего ты тогда такой… рыжий?

– У меня мать полукровка, я в неё пошёл, – спокойно ответил Гаор.

Разумеется, ни о криушанах, ни о курешанах здесь и упоминать не стоит, они, похоже, знают о… всём этом куда меньше любого поселкового мальца. Да и… уж если говорить на нашенском нельзя, то это и вовсе запретно.

– Ну, если так, – задумчиво сказала Цветик, – раз ты по ней решил зваться, тогда понятно. А что, Первушка, нам ведь легче, мы с рождения, а когда вот так живёшь, живёшь, а тебя раз и под клеймо.

– Мне в пять поставили, – Первушка встала, забрала у него лед и стала смазывать ему скулу какой-то мазью. – До пяти ждали, думали бастардом записать, даже наверху в его крыле держали, а потом проклеймили и сюда. Ну вот, смотри, Рыжий, как получилось.