Мир без конца - стр. 56
– Это незаконно, – возмутился Антоний.
– Пойди и скажи им это, если сможешь перейти мост. Только не сможешь, он слишком узкий! Послушай, Антоний, если итальянцы уедут, ярмарка умрет. И твое, и мое благосостояние основано на ярмарке. Нельзя допустить, чтобы она захирела!
– Мы не можем заставить Буонавентуру приезжать сюда.
– Но можем сделать нашу ярмарку привлекательней ширингской. Нужно объявить о намерениях прямо сейчас, на этой неделе, убедить всех, что шерстяная ярмарка жива. Нужно сказать, что мы снесем этот старый мост и построим новый, в два раза шире. – Без предисловий он обратился к Мерфину: – Сколько это займет времени, дружище?
Юноша немного испугался, но ответил:
– Трудно будет найти дерево. Нужны очень длинные стволы, хорошо обработанные, затем нужно установить на дне реки быки. Это не так-то просто, потому что работать придется в проточной воде. Потом плотницкие работы. Может быть, к Рождеству.
– И никакой уверенности в том, что Кароли изменят свое решение, если мы построим новый мост, – заметил Антоний.
– Изменят, – с силой сказал Эдмунд. – Я гарантирую.
– Ну все равно не могу – у меня нет денег.
– Ты не можешь не построить его! – крикнул Суконщик. – Иначе разоришься сам и разоришь весь город.
– О чем ты говоришь! Я даже не знаю, где найти средства для восстановительных работ в южном приделе.
– И что же ты собираешься делать?
– Положусь на Господа.
– Пожинает тот, кто полагается на Господа и сеет. А ты не сеешь.
Антоний разозлился.
– Я знаю, тебе трудно это понять, Эдмунд, но Кингсбриджское аббатство не купеческая лавка. Мы славим Бога, а не зарабатываем деньги.
– Ты не сможешь долго славить Бога, если кушать нечего.
– Господь все устроит.
Красное лицо олдермена побагровело.
– Когда ты был мальчиком, тебя кормило, одевало и платило за учебу дело отца. Когда стал монахом, твое существование обеспечивают жители этого города и окрестные крестьяне, которые платят тебе оброк, десятину, налоги на рыночные лотки, мостовщину и бог знает какие еще подати. Всю жизнь ты жил как блоха на спинах тружеников. А теперь у тебя хватает духу говорить нам, что Господь все устроит.
– Это граничит со святотатством.
– Не забывай, что я знаю тебя с рождения, Антоний. Ты всегда обладал особым талантом увиливать от работы. – Эдмунд, так часто срывавшийся на крик, теперь говорил очень тихо. Знак того, что он в бешенстве. – Нужно выгребать отхожее место? Нет, ты идешь спать, чтобы отдохнуть перед учебой. Поскольку отец посвятил младшего сына Богу, у тебя всегда было все лучшее, хотя ты не пошевелил ради этого и пальцем. Сытная еда, самая теплая комната, лучшая одежда – я был единственным мальчишкой, который донашивал вещи младшего брата!