Миллион алых роз - стр. 72
Но как бы то ни было, пришлось мне осваиваться с положением пенсионера. Вырос я в детдоме, родных – ни души, семьёй не обзавёлся, дачи нет, газеты дорогие,– вот и слонялся целый день по комнате из угла в угол: не будешь же вечно торчать у телевизора.
Я бы, наверное, волком завыл, не зайди ко мне Андрюха Лисичкин. Он заглянул на пятый день моей новой жизни.
– Маешься, Федотыч?
– Маюсь,– честно сознался я.
– Вот тебе,– сказал Андрюха, вынимая из-за пазухи рыжего лохматого щенка.– Чтобы не скучно было.
– Спасибо, Андрюха,– обрадовался я, беря в руки пушистый комочек.– Что за порода?
– А пёс её знает. Да ты не бойся, он шибко не вырастет. Прокормишь.
Так и стало нас двое. Я назвал щенка Шариком, самое собачье имя. И забыл про скуку, некогда стало скучать.
В конце апреля, когда немного потеплело, я стал выводить пёсика на улицу. Почти весь день, если не было дождя, проводили мы в небольшом скверике, разбитом у нашего дома.
Там, недалеко от входа, я облюбовал скамью. Усаживался на неё поплотнее, брал в руки детектив и, посасывая трубочку, читал, посматривая одним глазом на резвящегося у ног Шарика.
Время шло, Шарик рос, день ото дня становясь всё забавнее. Не раз с благодарностью вспоминал я Андрюху за его бесценный подарок.
Однажды, в мае, на другой конец “моей” скамьи подсела незнакомая женщина. Сидела она долго, часа два и невольно заинтересовала меня.
Это была совсем ещё молоденькая девушка, лет семнадцати, не больше. Маленькая, худенькая, как говорится, в чём душа только держится. В большом, не по росту сером плаще. А может это мода такая?
Она сидела на самом краешке и неотрывно смотрела прямо перед собой. Ноги плотно сдвинуты, губы упрямо сжаты. А руки так вцепились в деревянную рейку, что тонюсенькие пальчики побелели от напряжения.
Мне почему-то стало жаль девчушку. Женись я как все нормальные люди, у меня сейчас была бы такая внучка…
Я опять уткнулся в книгу, но не мог связать и двух букв. Девчушка не выходила из головы.
Я скосил глаза в её сторону. В ней произошла какая-то перемена. Я не сразу сообразил какая.
Она улыбалась. Едва заметно, кончиками губ. Шарик отыскал где-то старую тряпку и уморительно – забавно возился с ней, то рыча, то испуганно отскакивая в сторону.
Мне и то занятно, а что говорить про молодёжь.
Но вот девчушкины брови сомкнулись, улыбка исчезла с лица. Девчушка встала и решительно направилась к выходу.
А вскоре настала пора и мне с Шариком отправляться домой.
Прошёл ещё месяц. Был жаркий июньский день, и я, по обыкновению, находился в сквере.
Я сразу узнал давешнюю соседку. Она задумчиво шла по дорожке, направляясь к “моей” скамье. На ней было просторное летнее платье, под которым явственно обозначался живот. Я не специалист по этой части, но, по-моему, ей вот-вот предстояло родить. Она тяжело опустилась на скамью и, откинувшись на спинку сиденья, уставилась на молодой кудрявый клён, росший напротив.