Милицейский спецназ - стр. 25

Фома пристально уставился в глаза проститутке:

– Точно?

Та, не отводя взгляда, твердо ответила:

– Матерью клянусь!

– Смотри, Корма. Узнаю, сбрехнула, в лоскуты порву! Лучше уж сама признайся! И сейчас.

– Да в чем признаваться? Сказала все как было!

– Ладно. Иди. И гляди, язык крепко держи за зубами. Ты меня знаешь!

– Знаю.

– Вали!

Проститутка покинула кабинет.

Фомин переглянулся с подельниками, спросил:

– Что думаете?

Ответил Кулагин:

– По-моему, не врет! Баба она хоть и дерьмовая, но не глупая.

– Ты вот что, Урод, найди этого сержанта, он же где-то рядом с тобой обитает. Потолкуй с ним после службы. Узнай в точности, о чем с плечевкой базарил этот Кузьмичев. К самой же Корме пацана подцепи, пусть посмотрит, не будет ли телка с ментами якшаться. Если что заметит, к Гиви ее отправим. В подарок. Грузин любитель оторваться на таких по полной! Ну а нет, пусть и дальше пашет, но глаз с нее не спускать!

– Понял, Фома.

– С ментом поаккуратней! За информацию бабки сунь. Возьмет – хорошо, нет – и черт с ним, но без угроз и прессинга, базар один на один!

– Да ясно мне все, Фома!

– А ясно – наливай!

Кулагин услужливо разлил коньяк по бокалам. Компания выпила, плотно закусив. Дождались закрытия бара. Кассир притащил выручку. Фома тщательно пересчитал деньги, достал из сейфа тетрадь, аккуратно внес сумму. Бухгалтерию он вел образцово. Банкноты сложил в несгораемый ящик.

Поднялся из-за стола.

– Значит, Бык, завтра с утра провернем дело с остатками наркоты. А послезавтра будь готов деревянные в баксы перевести. Свяжись с пацанами в Переславле, пусть ждут встречи. Курс обговори. Менять поедешь сам.

– Понял, Фома!

– Все, до завтра, погнал я.

– Давай!

Быков с Кулагиным проводили главаря до машины. Фома второй день объезжал новенькую «десятку». При своих доходах он мог бы кататься и на иномарке, но отец запрещал сыну шиковать. Приходилось пользоваться отечественными образцами. «Десятка» развернулась и пошла на южную окраину Горинска, провинциального городишки с населением в тридцать тысяч жителей. И здесь общество делилось на своих богатых и бедных. Как и по всей стране.

Белугин подал свой старенький «Москвич» к дому Кузьмичевых через полчаса. Переезд Анны Ивановны занял еще два часа. К обеду Кузьмич с Белугиным освободились. Василий вышел из дома товарища весь в поту. Похмелье давало знать о себе. Владимир проводил Белугина до машины.

– Что, Вася, плохо?

– Не то слово. Мутит! Но лучше, чем утром. Ничего, отойду!

– Вот и не пей больше. Глядишь, и бросишь. И жизнь сразу же изменится. Вкус к ней почувствуешь.