Мифы русского народа и былинные сказы - стр. 13
– По твоему, князь, повелению ездил я на горы Сорочинские, разорил-повоевал змеиное логово. Самого Змеинища-Горынища и всех малых змеёнышей порешил, выпустил на волю народу тьму-тьмущую и вызволил твою любимую племянницу, молодую Забаву Путятичну.
Князь Владимир был рад-радёшенек, крепко обнимал он Добрыню Никитича, целовал его в уста сахарные, сажал на место почётное, сам говорил таковы слова:
– За твою службу великую жалую тебя городом с пригородками!
На радостях завёл князь почестен пир-столование на всех князей-бояр, на всех богатырей могучих прославленных.
И все на том пиру напивалися-наедалися, прославляли геройство и удаль богатыря Добрыни Никитича.
Алёша Попович
Алёша Попович-млад
В славном городе во Ростове, у соборного попа отца Левонтия в утешенье да на радость родителям росло чадо единое – любимый сын Алёшенька.
Парень рос, матерел не по дням, а по часам, будто тесто на опаре подымался, силой-крепостью наливался. На улицу он стал побегивать, с ребятами в игры поигрывать. Во всех ребячьих забавах-проказах заводилой-атаманом был: смелый, весёлый, отчаянный – буйная, удалая головушка!
Иной раз соседи и жаловались:
– Удержу в шалостях не знает! Уймите, пристрожьте сынка!
А родители души в сыне не чаяли и в ответ говорили так:
– Лихостью-строгостью ничего не поделаешь, а вот вырастет, возмужает он, и все шалости-проказы как рукой снимутся!
Так и рос Алёша Попович-млад. И стал он на возрасте. На резвом коне поезживал, научился и мечом владеть. А потом пришёл к родителю, в ноги отцу кланялся и стал просить прощеньица-благословеньица:
– Благослови меня, родитель-батюшка, ехать в стольный Киев-град, послужить князю Владимиру, на заставах богатырских стоять, от врагов нашу землю оборонять.
– Не чаяли мы с матерью, что ты покинешь нас, что покоить нашу старость будет некому, но на роду, видно, так написано: тебе ратным делом труждатися. То доброе дело, а на добрые дела благословляем тебя!
Тут пошёл Алёша на широкий двор, заходил во конюшню стоялую, выводил коня богатырского и принялся коня засёдлывать.
Сперва накладывал потнички, на потнички клал войлочки, а на войлочки седёлышко черкасское, туго-натуго подпруги шелко́вы затягивал, золотые пряжки застёгивал, а у пряжек шпенёчки булатные. Всё не ради красы-басы, а ради крепости богатырской: как ведь шёлк не трётся, булат не гнётся, красное золото не ржавеет, богатырь сидит на коне, не стареет.
На себя надевал латы кольчужные, застёгивал пуговки жемчужные. Сверх того надел нагрудник булатный на себя, взял доспехи все богатырские.