Между Христом и Антихристом. «Поклонение волхвов» Иеронима Босха - стр. 5

Не все зооморфные образы, которые в средневековой иконографии ассоциировались с дьяволом и царством тьмы, можно «прочесть», облечь их послание в слова. В них не обязательно искать указание на конкретный порок: алчность или распутство, гордыню или двуличие. Достаточно того, что они напоминали о силах зла, осаждающих человека, и создавали ощущение угрозы.

Завороженно вглядываясь в фигуры демонов и других гибридных созданий, собранных Босхом из всех мыслимых материалов, в его зверолюдей, древорыб и птицекораблей, размывающих границы между живой и неживой природой, животными, растениями и человеком, историки часто их интерпретируют по принципу конструктора. Если фигура собрана из множества элементов, надо узнать, как они использовались и как толковались в средневековой иконографии. Потом, чтобы выяснить смысл целого – предполагают они, – предстоит сложить значения частей. Логика в целом здравая, но порой заводит слишком далеко.

Возьмем один случай. В глубине «Искушения св. Антония» рыбина, одетая в красный «футляр», напоминающий заднюю часть кузнечика, саранчи или скорпиона, пожирает другую рыбку, помельче (рис. 5). Дирк Бакс, один из самых авторитетных толкователей Босха, давно показал, что многие его образы строятся как буквальные иллюстрации к фламандским пословицам или идиоматическим выражениям, своего рода визуальные ребусы или материализованная игра слов – его первым зрителям она, вероятно, была ясна, а от нас чаще всего ускользает[16]. Так что прожорливая рыба, вероятно, отсылает к известной пословице «Большая рыба ест маленькую», т. е. сильный пожирает слабого, а слабый – слабейшего. Вспомним рисунок Питера Брейгеля Старшего (1556 г.), где из вспоротого брюха мертвой рыбины вываливаются десятки съеденных ею рыбешек, у каждой во рту – более мелкая рыба, а у той – совсем крошечная[17]. Мир жесток. Так что, возможно, и у Босха рыбина напоминает об алчности и ненасытности.

Рис. 5. Иероним Босх. Искушение св. Антония, ок. 1500–1510 гг.

Lisboa. Museu Nacional de Arte Antiga. № 1498

Но что значат оставшиеся детали: ножки и хвост насекомого, синий вогнутый щит, на котором это сооружение может катиться, стоящая у него наверху готическая часовня и, наконец, демон (а может быть, человек), который с помощью веревки заталкивает мелкую рыбину в пасть большой? Важно ли, что хвост этого фантастического создания похож на скорпионий? Ведь в средневековых текстах скорпионы часто олицетворяли дьявола и иноверие, а в житии св. Антония говорилось, что демоны осаждали аскета в образах разных зверей и гадов: львов, леопардов, змей, ехидн и скорпионов. На спине монстра стоит часовенка. Потому некоторые исследователи предполагают, что вся эта дьявольская конструкция изобличала алчность духовенства… Подобные толкования могут звучать убедительно или совершенно фантастично. Но они всегда подразумевают, что у Босха каждая деталь наделена смыслом, а каждый образ устроен как визуальный ребус. А это абсолютно не очевидно. Многие детали явно требовались для того, чтобы вызвать у зрителя изумление или страх, напомнить ему о хитрости дьявола и изменчивой многоликости зла, но сами по себе ничего не значили.