Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун (сборник) - стр. 22
Сказав это, тетушка Кун взвалила меня на спину, перешла через переулок Хошэньмяо, где мы жили, повернула в хутун[22] Хоуцзя, пересекла проулок Шуанлун и добралась до частной клиники, выходившей на восточную сторону улицы Юсыгуань. Тетушка Кун откинула белую занавеску на входе и сказала врачу в белом халате, который занимался пациентом:
– Доктор Гай, девчушка сильно заболела. Скорее осмотри ее!
Доктор Гай был земляком тетушки Кун, и они приятельствовали. Он попросил пациента, которому выписывал рецепт, подождать немного, забрал меня у тетушки Кун, положил на кушетку, измерил температуру, послушал легкие с помощью стетоскопа, а потом сообщил:
– У ребенка тиф, если не начать лечить прямо сегодня вечером, то, боюсь, завтра уже будет не спасти.
Мама рыдала рядом со мной. Она причитала:
– Доктор Гай, у меня и денег-то при себе нет.
Врач успокоил:
– Деньги потом вернете, сейчас важно начать лечение малышки.
Только когда выросла, я узнала, что доктор Гай раньше служил с дядюшкой Куном в войсках Гоминьдана. Он окончил медицинский факультет императорского университета в Токио, служил врачом в войсках Гоминьдана, а потом присоединился к восстанию. После Освобождения они оба с дядюшкой Куном осели в Кайфэне. Доктор Гай в том же здании, выходившем на улицу, где проживал, выделил две комнаты под медицинский кабинет, а его семья жила во внутреннем дворике.
Я смутно помню, что тогда было – лишь то, что доктор Гай был высоким и очень благовоспитанным. Я легла на кушетку, а он сделал мне укол, приговаривая:
– Девчушке повезло, температура уже сорок один, как она еще дотянула, другой бы ребенок на ее месте давно уже того.
Что было потом, я не знаю.
Я провалялась в забытьи, наверное, неделю. Придя в себя, съела чашку самой вкусной на свете лапши из ячменной муки с привкусом жареного лука. Вкус обжаренного в масле лука врезался в память и остался на всю жизнь.
Тетушка Кун, увидев, что я пришла в себя, тоже обрадовалась, а мать сказала ей:
– Сестрица Кун, вы спасли мою малышку, пусть она будет вашей названой дочерью!
Тетушка Кун больше всего любила слушать похвалы и лесть. Такой она человек: если вы ее уважаете и выказываете это уважение, то она всегда отвечает добром и готова вам отдать свое сердце; но если вы перед ней провинитесь, то она покажет весь свой норов, не успокоится, пока не выведет вас из себя. Тетушка Кун говорила с сильным аньхойским акцентом, и во дворе соседки за глаза прозвали ее «южной невежей», а вообще-то она носила в девичестве фамилию Сюй, и звали ее Хуэйжу – очень красивое имя.