Меж двух миров - стр. 35
– Именно после этих комментариев он стал нежелательным членом сообщества «Разгневанные жители Кале». Впрочем, сиротой он оставался недолго. До меня дошли слухи, что его приняли в ультраправую группировку «Поколение идентитаристов»[24]. У них есть отделение в Лилле.
– И вы выложили это на первую страницу? – недоверчиво спросил Бастьен.
– Это называется «Стена позора». Нечто подобное сделала немецкая газета «Бильд». Вас это оскорбляет, лейтенант?
– Не слишком. Но если все в курсе, значит мой список подозреваемых только что увеличился. Анархист, ультралевый, мститель, беженец в состоянии самообороны… По тому, что мы об этом знаем, может быть кто угодно.
– Я уже вам говорила, Кевин Перш давно пользуется отсрочкой в Кале, – вступила в разговор Эрика. – Во всяком случае теперь вы знаете, кому спасли жизнь.
Из редакции «Северного побережья» Бастьен и Эрика вышли, нагруженные кипой распечатанных документов.
– Лизьон хороший журналист, а главное – здешний уроженец. Он в курсе многих дел и вдобавок всех знает. Вот я и подумала, что вам следует с ним познакомиться.
Бастьен объединил несколько частных вопросов в один личный:
– Вы запросто разговариваете с ним, обращаетесь к нему на «ты» и без колебаний набрасываетесь на него. К тому же он знает, что вы не пьете кофе, потому что приготовил только две чашки. Из чего я делаю вывод…
– Увы, – прервала его Эрика, которая не испытывала ни малейшего желания услышать окончание этой фразы. – Не лучшее решение в моей жизни. Теперь это уже в прошлом.
Комиссариат Кале
18:30
Бастьен набрал код служебного сейфа и обнаружил, что тот пуст, за исключением лежащих в нем серебряных печаток и нескольких граммов гашиша, которым пропахло все замкнутое пространство. Ни оружия, ни бронежилета, ничего из его личных вещей.
Нахмурившись, он прошел по коридору, бросил куртку на стол и в тот момент, когда уже был готов взорваться, заметил у себя на столе записку: «Флику лучше быть при пушке».
Меньше чем через минуту Бастьен постучал в дверь бригады по борьбе с преступностью, и навстречу ему широко заулыбался здоровяк Пассаро. Кортекс заканчивал печатать отчет о проделанной за день работе, а Спринтер заталкивал бутылки с водой в холодильник, на дверце которого красовалась наклейка «Ребенок в машине», сама по себе представляющая образчик полицейского юмора. Пассаро открыл боковой ящик своего письменного стола и вынул из него все то, что должно было находиться в сейфе. Оружие, наручники, нарукавную повязку и бронежилет.