Мэзэки (народные шутки) - стр. 2

Например:

«– Эх, бедняга! На голову твою золу посыпали. Почему же ты воздаёшь благодарение по этому поводу? – спросили у мудреца.

Он ответил:

– С меня сошёл грех. Я было опасался, как бы не возник огонь, который уничтожил бы меня. Творец истины довольствовался этой золой. Как же мне не возносить хвалу?»[5]

Ф. Хатипов высказывает мысль о том, что пример этот «целиком и полностью напоминает один анекдот о Ходже Насретдине»[6]. Действительно, среди анекдотов Ходжи довольно часто встречаются похожие на вышеприведённый рассказ. Их схема сводится к следующему: герой попадает в бедственное положение и благодарит Бога за это. Он рад, что избавился от другой, большей беды. Скажем, услыхав о пропаже своего осла, Ходжа Насретдин благодарит Всевышнего. Окружающим его удивлённым людям он объясняет:

– Окажись я верхом на этом осле, я ведь тоже пропал бы. Поэтому и радуюсь.

В рассказе «Шейх и кадий*»[7] шейх спрашивает кадия: «Из какой материи сшит халат, что на тебе?» Кадий отвечает: «Половина – шёлк, половина – нитки». Когда же кадий говорит о том, что одеяние полностью из шёлка дозволено только женщинам, а из ниток – только мужчинам, шейх высмеивает его: «В таком случае, кадий, одна твоя половина – мужчина, другая – женщина». Здесь тоже использован приём шyтки: внешнее сходство между двумя предметами переносится на внутреннее сходство.

В период Средневековья были, несомненно, и шутки, созданные самим татарским народом. Поскольку в своё время не были занесены на бумагу, их трудно различить, хотя они, возможно, и сейчас продолжают жить в устном репертуаре. И всё же с помощью некоторых произведений, имеющих отношение к отдельным конкретным событиям и историческим личностям, можно удостовериться, что татарские мэзэки в периоды Булгарского и Казанского ханства обрели законченную форму. В одном мэзэке, опубликованном Н. Исанбетом, говорится о том, как Хромой Тимур (1336–1405) захватил город Булгар и много добычи, пленных. Среди них оказался слепой поэт по имени Давлет. Решив посмеяться над ним, Хромой Тимур спросил:

– Так, значит, Давлет слепой?

На что поэт, не задумываясь, ответил:

– Если бы Давлет не был слепым, не достался бы он Хромому[8].

Хотя этот мэзэк имеет довольно древнее происхождение, он полностью отвечает и современным требованиям жанра. Здесь использован часто встречающийся в анекдотах приём – употребление слова в нескольких значениях. «Давлет» обозначает: 1) богатство, имущество, 2) страну, государство, 3) имя человека. Отвечая: «Давлет слепой», поэт намекает на «слепоту» своей страны (то есть на её неготовность отразить нападение врага) и тем самым бросает тень на полководческую славу Тимура. Кроме того, со словом «слепой» удачно сочетается слово «хромой» – намёк на физический недостаток самого Тимура