Метро - стр. 32
– О! Да вот же он!
Пакет все это время тихо-мирно лежал под сиденьем и только и ждал момента, когда в него положат желтую, в черных пятнышках, банановую кожуру. Ту самую, на которой постоянно поскальзываются персонажи немых комедий.
Машинист взял пакет и разогнулся. Он встряхнул хрустящий целлофан и сунул внутрь кожуру.
Затем он посмотрел вперед, на ТО, во что упирались плотные конусы света, и остолбенел.
Это состояние, похожее на оцепенение, длилось не более секунды, но ему показалось, что он смотрит, не отрываясь, в одну точку, уже целый час.
Метрах в пятидесяти от него была стена. Отвесная стена от пола до потолка, не пускавшая дальше свет. Лучи фар и головных прожекторов натыкались на нее, ломались, рассыпались вдребезги и отскакивали обратно.
Машинист не сразу сообразил, что стена – это вода, бьющая из трещин в обделке. А когда сообразил, было уже поздно.
Он ухватился за тормозной рычаг и что было сил, до упора, потянул его на себя. Резкое отрицательное ускорение вырвало его из сиденья и бросило вперед.
– А-а-аххх! – он тщетно пытался дотянуться до рычага аварийной остановки.
Он, как зачарованный, смотрел через стекло кабины на приближающуся стену из грязной воды. Казалось, она резко скакнула вперед и, растратив в прыжке все силы, на мгновение замерла… но потом снова стала приближаться. Подкрадываться – с обманчиво ленивой грацией охотящейся кошки. Медленно, но неотвратимо.
Но самое страшное было даже не это. Машинист видел, как прямо на его глазах ломается железобетонный монолит обделки. От того места, где правая стена переходила в потолочную часть, отделился огромный, полутораметровой толщины, кусок.
Он двигался, как в замедленном кино, подталкиваемый многими тоннами насыщенного водой песка. Неимоверная сила инерции влекла состав вперед, и еще большая сила крушила бетон, словно мягкий шоколад.
В какой-то момент машинист понял, что независимо от его дальнейших действий эти силы все равно встретятся. И он будет при этом присутствовать. Более того, он будет как раз в месте их встречи – крошечная песчинка голубоватого мела, прилипшая к бильярдному шару, бьющему по другому шару.
Машинист закрыл лицо руками, словно это могло его спасти, и закричал – от безнадежности и страха.
Он кричал совсем недолго – до самого конца. До того момента, когда поезд на полном ходу врезался в бетонную глыбу, толкая ее перед собой и сминаясь в гармошку.
Звук удара – хруст, металлический лязг, звон стекла и скрип монолита, скользившего по рельсам – наткнулся на массу песка, валившегося из огромной дыры, отразился от нее и ринулся обратно, против хода поезда, догоняя ударную волну.