Метод. Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин. Выпуск 3: Возможное и действительное в социальной практике и научных исследованиях - стр. 39

а) позицию Армении можно представить как в дизъюнктивной форме:

так и в конъюнктивной форме:

Тем самым желательными мирами (образами) будущего будут

которые предпочтительнее, чем нежелательные ((2 & 3) или (2 & 4)).

То есть безотносительно к тому, имеет ли место мир или война, предпочтительнее те миры, в которых Карабах принадлежит Армении. Даже если сама по себе ситуация мира предпочтительнее ситуации войны, все те миры, в которых Карабах принадлежит Армении, при любых иных условиях предпочтительнее миров, в которых Карабах принадлежит Азербайджану;

в) позиция Азербайджана зеркально повторяет позицию Армении. Ее также можно представить как в дизъюнктивной форме:

так и в конъюнктивной: ((2) & (3 \/ 4)) > ((1) & (3 \/ 4)).

Желательными мирами будущего для Азербайджана окажутся

которые предпочтительнее, чем нежелательные ((1 & 3) или (1 & 4)). То есть все те миры, в которых Карабах принадлежит Азербайджану, при любых иных условиях предпочтительнее миров, в которых Карабах принадлежит Армении.

Позиции иных участников даже если и отличаются по типу предпочтений, ситуация мира предпочитается всем остальным: (4 > (1 \/ 2)), тем не менее относительно возможных в будущем состояний дел не могут отличаться от приведенных, почему и вынужденно повторяют позицию одного из участников9:

Таким образом, возможны два будущих, различающихся тем, кому будет принадлежать Карабах, и два будущих, различающихся тем, прекращен ли конфликт и наступил мир, или же он продолжается в той или иной форме военного противостояния. Нетрудно видеть, что при подобном подходе для Армении наихудшими явятся все те миры, в которых имеет место (2), и равноценными оказываются (3) или (4) – во всех тех мирах, в которых имеет место (2), различие между (3) и (4) оказывается нерелевантным (в терминах фон Вригта – «строго безразличным»10). Аналогично для Азербайджана наихудшими мирами оказываются миры, где имеет место (1), и в этих мирах также элиминируется ценностное различие между (3) и (4). Как видим, в ситуации конфликта поговорка «Худой мир лучше доброй ссоры» не действует, поэтому и основанное на подобных благих увещеваниях «миротворчество» неэффективно.

Таким образом, формульное представление делают очевидным то, что: 1) нет пересечений между позициями непосредственных участников конфликта (Карабах принадлежит либо Армении, либо Азербайджану); 2) есть пересечения между позициями международного сообщества и обеими сторонами (умеренными) – мир важнее конфликта и, в некотором ином смысле, 3) между установками «третьей силы» (важна нестабильность в регионе) и обеих сторон, для которых «мир лучше войны, но Карабах важнее мира» (перефразируя приписываемую Рональду Рейгану фразу его госсекретаря Александра Хейга, некогда сказавшего: «Есть вещи поважнее мира»). Нетрудно видеть, что при подобном различии предпочтений желаемые образы будущего настолько отличны, что для вышеприведенной задачи – найти образ совместимого с установками всех участников будущего – решения нет. Однако дело существенно меняется, если с языка участников конфликта перейти на язык логики предпочтений, а точнее, на возможные ее интерпретации.