Метелица - стр. 53
Пиво и вино текли рекой, и скоро охмелевшие гости растащили столы, устроив танцы, благо князь пригласил музыкантов. Уже за полночь молодые сбежали от гостей, уединившись в своей спальне, а Буревой остался сидеть рядом с родичем, разговаривая ни о чем и слушая его пьяные речи. Сам Буревой пил мало и присматривал за тем, насколько споро работают слуги, довольны ли гости.
Светолика сославшись на усталость, вызванную тяжелыми днями подготовки к торжеству, тоже удалилась в свои покои, возложив на мужа ответственность перед гостями, которые и не торопились расходиться, хотя знали прекрасно, что на завтра были назначены гуляния у реки, уже со всеми горожанами. Буревой хотел для сына такой свадьбы, какой еще не было ни у кого, и не жалел денег. Да и как тут пожалеешь, когда сын один-единственный!
- Моя Милава была, как лебедушка белая в свадебном платье, - плакал рядом захмелевший Велигор, - если бы только мать-покойница могла ее сейчас видеть!
Буревой поморщился, глядя на красное лицо свата и перевел взгляд на тот стол, за которым сидела его дружина. Привычно стал выискивать взглядом северянина и только потом вспомнил, что тот еще с утра собрал свои вещи и был таков.
Кто-то сообщил, что Харек еще не уехал из города, но на свадьбе Буревой его не видел, хотя приглашения не отменял, даже несмотря на решение воина покинуть его дружину. Да и в городе не мелькнуло привычное лицо в толпе празднующих горожан.
Буревой жалел, что Харек ушел от него, понимая, что вряд ли еще найдет воина, подобного северянину. На мгновение князю стало интересно, куда отправится Харек Две Косицы дальше. Каким будет его путь. И отчего-то Буревой решил, что тот, скорее всего, захочет вернуться на родину, где не был вот уже сколько лет!
Так, или иначе, пути их разошлись. А к худу это или к добру, покажет жизнь.
Я уже не плакала. Лицо словно образом закаменело, а слезы закончились. На закате стража принесла мне скудный ужин, а один из воинов, посмотрев на меня, весело произнес:
- Готовься, ведьма! Скоро привяжут тебя к столбу и разложат у ног костерок. Весело будешь так гореть, а пока радуйся оставшимся часам своей никчемной жизни! – он расхохотался и, захлопнув двери, водрузил на нее тяжелый замок. Я села и посмотрела на полную тарелку каши с таким видом, словно мне поднесли яд. Затем в сердцах пнула ногой тарелку, и она отлетела в стену. Содержимое разлилось под дверью густой лужей, но стража на мою выходку никак не прореагировала и продолжила что-то весело обсуждать не обращая на меня ни малейшего внимания. Кажется, раскричись я сейчас они и не заметили бы, но я только закусила губу и уселась на старое место, обхватив руками колени.