Метелица - стр. 52
Он не хотел торопиться с приговором. Думал, чтобы дети, Желан и Милава, успели уехать из города до того, как будут судить знахарку. Но теперь его вывели из себя. Стоило осадить всех этих защитников. Князь он, или не князь в конце концов? Почему каждый норовит ему указывать?
Лицо Буревоя перекосило от гнева. Он уже хотел указать северянину на выход, когда тот удивил его.
Харек Две Косицы встал против князя. Одним плавным движением отстегнул ножны и бросил их под ноги Буревою. Посмотрел холодно и надменно.
- Я больше не служу тебе, княже! – и добавил. - Я не могу уважать человека, пославшего на смерть невиновного.
Буревой бросил короткий взгляд на меч, лежащий у его ног, затем перевел взгляд на северянина. Внутри закипела злость. Как он тогда ненавидел своего лучшего воина.
Или это была злость на себя самого?
- Ты хорошо подумал, Харек? - спросил он.
- Я князь, как и ты, своих решение не меняю, - ответил тот и вышел вон.
Пышная да веселая, свадьба отгремела на весь город. Молодые проехались по главной улице, показавшись горожанам. Милава, в ослепительном белом платье, с косами, уложенными на голове короной, вся сияла от счастья, держась за руку с Желаном. Позади них ехали родители. Отец Милавы не мог налюбоваться на свою дочь, разувался от гордости за единственное дитя, выросшее таким нежным и прекрасным, как весенний первоцвет. Желан не мог оторвать глаз от красавицы жены и уж точно совсем забыл про девушку, которая любила его даже теперь, когда его собственный отец посадил ее под замок в сарае, что находился во дворе дома. Но молодому князю было не до нее. Метелица осталась где-то в прошлом, к которому, как он тогда считал, не было возврата.
Жители города вышли приветить будущую княгиню. Милава всем радостно улыбалась, бросала в толпу медные монетки и смеялась, когда маленькие дети шныряли под ногами у взрослых, поднимая деньги, чтобы потом потратить их в лавке сладостей и вспомнить добрым словом молодую невесту.
Затем процессия плавно перешла в княжий дом, где гостей и молодых уже ждали накрытые столы, ломящиеся от яств и напитков, а проворные слуги торопливо помогали всем рассесться по своим местам.
Жених и невеста сели на крепкие стулья во главе стола и под крики гостей крепко поцеловались.
Милана раскраснелась от выпитого вина и от счастья, поглотившего ее целиком. Она не могла насмотреться на своего молодого мужа, который, впрочем, тоже не сводил с нее влюбленного взгляда. И только Буревой сидел в стороне и отчего-то думал грустную думу. Его тревожила предстоящая казнь. Слова Харека все же зародили зерно подозрения в душе князя. А он этого очень не любил – подвергать сомнению собственные решения.