Место встречи изменить нельзя (сборник) - стр. 75
Из музыкальной детской школы на углу высыпала целая толпа детворы с родителями. Я почему-то подумал о том, что дети занимаются в три смены – до позднего вечера, – и эта совершенно неуместная сейчас мысль меня разозлила. Девица, которая и так была плохо видна в темноте, врезалась в толпу людей со скрипичными футлярами и папками. Но мои глаза уже привыкли к сумраку, и я разглядел ее светлую косынку и еще увидел, что она схватила за руку какого-то пацана, взяла у него нотную папку и чинно зашагала рядом. Приволакивая за собой совсем отлетающую подошву, я догнал их и схватил ее за плечо:
– Эй, мадам, вас касается! Я вам кричу!
– Мне? – подняла она белесые, подкрашенные карандашом брови. – А чего надо?
Мальчишка с футляром, обалдевший от происходящего, онемело смотрел на нас.
– Отдайте ребенку папку и следуйте за мной! – строго сказал я.
Девица посмотрела на меня с прищуром, видимо, соображая, что открутиться не удастся и номер ее не выгорел, хрипло засмеялась и сказала:
– Вот же суки, консерваторию кончить не дадут!.. – сунула папку в руки мальчику и пошла вместе со мной.
Я ввел ее в вестибюль ресторана, держа за руку, и грозно придвинулся к швейцару, пятившемуся к своей тумбочке у входа в туалет:
– Вы почему выпустили отсюда эту женщину?
– Так я… значит… думал… я не понял… решил, что с вами… – млел и блеял старик, и лысая хрящеватая голова его, как китайский фонарик, меняла постепенно цвета от блекло-серого до воспаленно-багрового.
В это время вышел из зала Жеглов и как ни в чем не бывало сказал:
– Молодец, Шарапов, хорошо бегаешь. Маленько внимательности еще – цены тебе не будет. Ба! Да это же знакомые мне лица! – воскликнул он, широко разводя руки, словно хотел обняться с задержанной девицей, но обниматься и не подумал, а сказал жестко: – Я вижу, Маня, мои разговоры на тебя не действуют, ты все такая же попрыгунья-стрекоза. Считай, что лето красное ты уже пропела, пора тебя за сто первый километр выселять…
Я только сейчас как следует рассмотрел Маню: хорошенькое круглое личико с круглыми же кукольными глазами, губы накрашены сердечком и завитые желтые локоны уложены в модную сетку с мушками. Под круглым зеленым глазом светился наливной глянцевый фингал, переливающийся словно елочная игрушка.
Жеглов обернулся в зал и скомандовал:
– Пасюк, Тараскин, усаживайте беспаспортных в автобус! – Потом повернулся ко мне: – Вот, Володя, довелось тебе поручкаться с Манькой Облигацией – дамой, приятной во всех отношениях. Только работать не хочет, а, наоборот, ведет антиобщественный образ жизни…