Месть сэра Левина. Похищение грудного ребёнка - стр. 20
– Чего вам надо? – оценив прискорбные перспективы, поникшим голосом выпалил Фрэнк, понимая, что бой его, сегодняшний, будет последним; он собирался провести его до последнего издыхания. – Прежде чем нападать, «Кодекс» повелевает представиться. Так, кто ты… сказал?
– Плевал я и на «Кодекс», – зарделся неучтивый негодник враждебным румянцем, – и на все устаревшие пиратские правила – я сам по себе!
Весь его напыщенный вид, манера держаться, бесстыдная наглость напомнили старому прохвосту его самого; но, правда, лет сорок назад, когда он слыл и дерзким и славным пиратом, а главное, когда мог с лёгкостью перебить всю эту беспардонную, напрочь оголтелую, шо́блу. Так же, как некогда у него, у нахального противника выделялись похожие признаки: грубоватые, хотя и приятные лицевые черты; беззастенчивые голубые глаза; крючковатый, больше обычного, нос; густые чёрные волосы, вившиеся к худощавым плечам. Облачиться распоясанный незнакомец изволил в коричневую кожаную жилетку, однотипные брюки, золочённую перевязь, унизанную резными ножнами да парочкой пистолетов, широкополую шляпу, украшенную экзотическими, едва ли не дивными перьями. Разбираться в манерных привычках, отличительных сходствах, времени не было, поэтому бывалый морской разбойник, приученный к неписанным правилам, деловито провозгласил:
– Так, ты – ядро мне в нехорошее место! – смеешь бросить мне вызов? – он выдвинул первую версию, а следом кивнул на остальных семерых подельников: – Или, никудышный ублюдок, желаешь просто-напросто, позорный, убить. Тогда ты навсегда себя опорочишь и оставишь лишь грязную славу! Никто из нормальных пиратов не подаст тебе больше руки и прослывёшь ты трусливым вероотступником, – опытный лидер, отличный психолог, специально забалтывал вероятного оппонента, чтобы натянуть побольше лишнего времени, чтобы придумать хоть что-то достойное и чтобы вынудить наёмного выродка (а он был, естественно, кем-то подослан) на правильный (один на один) поединок. – Я Бешенный Фрэнк! Ты́ кто такой?! Впрочем, неважно: отпоют безымянного!
С последними словами закоренелый убийца обнажил широкую саблю и бросился на молодого, более подвижного, недруга. Тот, как выяснилось, оказался к чему такому готов. Ловко, без медленных колебаний, извлёк из-за плотной, прекрасно сложённой, спины удлинённую офицерскую шпагу. Парировал смертельный удар, предназначенный в дерзкое, излишне горячее, сердце. Укол прошёл «по касательной», лишь слегка оцарапав отменно натренированный корпус.
– Я бросаю, неизвестный – тебе! – бродяга, вызов! – прокричал развенчанный капитан, настраиваясь на длительный поединок; он чувствовал себя горячим, непобедимым, умелым, хотя давно, если честно, подрастра́тил былые боеспособные силы. – Запомни!.. Если кто-нибудь из них, – он зыркнул на бравых злодеев, в нетерпении ожидавших начала кровавой битвы (в кульминационный момент они готовились страховать), – в нашу честную битву сунется, ты опозоришься, паскудный наймит, тогда навсегда.