Мерзейшая мощь - стр. 13
– …по экономике, – повторил он, – сравниться со всем этим? А?
Доброе вино уже делало свое доброе дело. Все мы знаем священников, которые рады забыть о своем сане после третьей рюмки. С Бэзби все обстояло наоборот: именно в этот момент он о своем сане вспоминал. Священник, уснувший летаргическим сном тридцать лет назад, обретал странную, призрачную жизнь.
– Вы знаете, – вещал он, – что правоверием я не отличаюсь. Но если понимать религию в широком, высоком смысле, я не побоюсь сказать, что Кэрри делает сейчас то, чего не сделал никакой Джоэл.
– Я бы не стал употреблять таких слов, Джеймс, – скромно заметил Кэрри, – но…
– Конечно, конечно! – перебил его Бэзби. – У каждого свой…
– А кто-нибудь узнал, – спросил почтенный гость, – что именно будет тут делать институт?
– Странно слышать это от вас, – Кэрри удивленно посмотрел на него. – Я думал, вы там свой человек.
– Наивный вы, что ли? – повернулся к нему Фиверстоун. – Одно дело – свой, другое дело – чем они занимаются.
– Ну, если вы имеете в виду частности… – начал Кэрри.
– Знаете ли, Фиверстоун, – перебил его Бэзби, – вы разводите таинственность на пустом месте. На мой взгляд, цели института совершенно ясны. Он впервые в истории занимается прикладной наукой всерьез, в интересах нации. Один размах говорит за него. Какие здания, какой аппарат!.. Вспомните, сколько он уже дал промышленности. Подумайте о том, как широко он использует таланты, и не только научные, в узком смысле слова. Пятнадцать начальников отделов, причем каждый получает по пятнадцать тысяч в год! Свои архитекторы, свои инженеры, свои полицейские… Поразительно!
– Будет куда пристроить сыночка, – заметил Фиверстоун.
– Что вы хотите сказать, лорд Фиверстоун? – возмутился Бэзби.
– Да, сморозил! – рассмеялся Фиверстоун. – Совсем забыл, что у вас есть дети.
– Я согласен с Джеймсом, – снова вклинился в разговор Кэрри. – Институт знаменует начало новой, поистине научной эпохи. До сих пор все делалось как-нибудь. Теперь сама наука получит научную базу. Сорок ученых советов будут заседать там каждый день, протоколы будут немедленно реферировать, распечатывать – мне показали, удивительная машина! – и вывешивать на общей доске. Взглянешь на доску – и сразу видно, где что делается. Институт работает как бы на твоих глазах. Этой сводкой управляют человек двадцать специалистов, в особой комнате, вроде диспетчерской. На доске загораются разноцветные огоньки. Обошлось это, я думаю, не меньше, чем в миллион. Называется прагматометр.
– Видите! – изрек Бэзби. – У прагматометрии большое будущее.