Мертвый - стр. 40
Артем постучал, и дверь, не имеющая ручки (видать, ручка на двери положена лишь Управляющему) тут же приоткрылась. Артем вошел в просторное помещение, в паре метров от двери перегороженное от стены до стены чем-то вроде прилавка, на который опирался локтями угрюмый мужик в рабочей спецовке с белой карточкой «Завхоз»11 на нагрудном кармане. Именно мужик, а не душа, самый настоящий, чему Артем, сам от себя не ожидая, очень обрадовался, как чему-то привычному и почти родному.
Однако завхоз его радости, видимо, не разделял. Хмуро глянув на вошедшую душу из-под густых бровей, он осведомился грубым голосом:
– Артем Дмитриев?
– Добрый день! – не обращая внимания на грубый тон, приветливо поздоровался Артем.
– Где ты здесь день увидел, придурок? – раздраженно ответил завхоз, пробурчав: – Наберут идиотов, возись с ними.
Потом, видимо, чуть успокоившись, сказал:
– Ладно, парень, тебе как новенькому – скидка. Зови меня Петровичем, я местный завхоз, – и, сделав паузу, добавил: – Пока.
И заржал, словно сказал что-то ужасно смешное. Артем тактично улыбнулся и промолчал, подумав: «Петрович он, блин, надо же, как оригинально! Да тут и должен быть Петрович, и, если я все правильно понимаю, так служебное тело кличут».
Он подошел к прилавку, облокотился на него и, оказавшись лицом к лицу с Петровичем, равнодушно, но твердо спросил:
– А в прошлой жизни вас как звали? – и зачем-то неожиданного для себя самого подмигнул завхозу.
Шея Петровича налилась багровым цветом, видимо, от возмущения. Он открыл рот, потом закрыл его. Как-то быстро стрельнул глазами по углам и уже гораздо тише, но тем же грубоватым голосом скромно ответил:
– Наташей. Но сейчас это не имеет никакого значения!
– Как скажешь, Петрович! – развел руками Артем. – Мне вообще без разницы.
– А коли без разницы, нечего тут и языком молоть, – вновь пробурчал Петрович, бывший до этого Наташей, и объявил, с чем-то сверившись в лежащем рядом гроссбухе (иначе этот огромный и потрепанный журнал язык назвать не поворачивался):
– Значит, так. Пойдешь пока на кухню, там повар нужен. Понял?
На что Артем ответил:
– Я-то понял, только сразу предупреждаю, повар из меня такой же, как и певец, то есть – никакой. Яичницу там могу пожарить или бутерброды сделать, но не более.
– Именно поэтому тебе и нужно служебное тело, – ехидно ответил Петрович и пошел куда-то вглубь кладовки, весело повторяя про себя:
– Так, где у нас здесь повар?
«Чего это он так развеселился? – подумал Артем. – Не к добру это». И предчувствие его не обмануло. Через пару минут завхоз вернулся, неся на изгибе локтя что-то сморщенное и непонятное, но отдаленно знакомое. Вот только на что это похоже, он сообразить не успел, прерванный словами Петровича: