Мертвый город - стр. 44

Макс задумывается на мгновение, но потом кивает.

– Конечно. Сейчас.

Сквозь ткань джинсов на моих коленях начинает проникать влага из мха, захватившего промежутки между булыжниками. Я смотрю на грубый ботинок Туне и поднимаю взгляд на ее лицо. Губы у нее побледнели.

– Надо посмотреть, нет ли у нас чего другого, что ты могла бы принять, – говорю я.

Туне качает головой.

– Я не знаю, какие болеутоляющие помогут, – отвечает она. – Просто сними его.

Начинаю развязывать сильно затянутый узел на ботинке, стараясь не думать о тихих сдавленных звуках, издаваемых ею, когда мои движения причиняют ей боль, как бы осторожно я ни пыталась действовать. Полностью вытащив шнурок, делаю паузу, а потом берусь за обувку двумя руками и смотрю на Туне.

– Готова?

Та кивает. Короткие волоски, выбившиеся из ее «конского хвоста», прилипли ко лбу. Я медленно тяну ботинок, а она молча терпит, так сильно сжимая зубы, что у нее белеют скулы. Только на самом последнем этапе, когда надо вытаскивать носок, не выдерживает и издает долгий протяжный стон, режущий мне слух чуть ли не сильнее, чем крик, услышанный мною, когда Туне провалилась сквозь лестницу.

С того мгновения у меня во рту так и остался привкус адреналина. И страх, охвативший меня тогда, пока полностью не покинул мое тело – он по-прежнему ощущается в суставах в виде боли. Я ставлю ботинок рядом с нами и смотрю на Туне. Глаза у нее прямо-таки блестят. Проводя рукой по своему лицу, понимаю, что щеки у меня влажные.

– Худшее позади, – лгу я, а она в ответ пытается улыбнуться, и каким-то образом это даже хуже, чем если б из глаз у нее полились слезы.

Снимаю чулок с ее ноги; на нем нет крови, и это в любом случае приносит облегчение. Но нога уже начала опухать, и кожа на ней покраснела.

– Я кого-то видела, – говорит Туне.

– Хорошо. Это, конечно, Макс с аптечкой.

– Нет, – произносит она тихо. – В здании школы. Я кого-то видела на первом этаже. Именно поэтому и пошла вниз.

Я поднимаю на нее глаза.

– Что именно?

Взгляд Туне спокойный, но губы по-прежнему бледные.

– Шаги, – отвечает она. – Я слышала, как внизу кто-то ходил.

– Но там никого не было, – говорю я, и Туне поджимает губы.

– Во всяком случае, не могло быть, конечно, – соглашается она.

Вздрагиваю. Вспоминается бледное лицо Эмми ночью. Я не могу удержаться от вопроса:

– Ты уверена… я имею в виду, ты уверена, что видела… на самом деле?

Никто из нас не успевает сказать больше ни слова, поскольку я слышу Макса, бегом приближающегося со стороны второго автофургона. В руке у него белая коробка.

– Вот, – говорит он и ставит ее передо мной. – Завалилась за штатив камеры, поэтому мне пришлось немного потрудиться…