Меня зовут Космо - стр. 6

– Ладно, я пойду спать.

Мама с надеждой смотрит на него:

– Ты не хочешь ещё немного посидеть? Посмотреть со мной «Хеллоуинтаун»?

– Я… я немного устал.

– Ох, – отвечает мама. – Ладно, хорошо. Спокойной ночи, милый.

– Спокойной ночи. – Он целует Эммалину в лоб. – Эм, и тебе спокойной ночи.

Я иду вслед за Максом в спальню – как и каждый вечер. Со стен на нас смотрят плакаты с ночным небом. А ещё там большая фотография Гая Блуфорда, первого чернокожего космонавта. Он совершил четыре вылета на шаттле в начале восьмидесятых. Я знаю, потому что Макс мне об этом рассказывал; он мечтает стать космонавтом.

Свернувшись в ногах кровати, я кладу голову на лапы. Меня охватывает беспокойство. Что-то тут не так. Я слышал, что собаки умеют предчувствовать ураганы и цунами, когда те ещё во многих милях от берега. Тут что-то похожее.

Макс закрывает дверь – и тут же заливается слезами.

Он плачет?

Макс редко плачет. Только если свалится с велосипеда, или поскользнётся на льду, или…

У меня нет времени на обдумывание. Я просто реагирую: встаю, так быстро, как могу, и бегу к нему; он прижимается спиной к стене и сползает на пол. Я облизываю его лицо, уши, пальцы. Просовываю голову между его руками и кладу нос на плечо. Он дрожащими руками обнимает меня и шепчет прямо мне на ухо:

– Никогда не бросай меня, Космо. Никогда не бросай меня, хорошо?

С чего мне его бросать? Как я могу оставить Макса?

Я ещё крепче прижимаюсь к нему.

И мы сидим так ещё долго.

Я родился тринадцать лет назад крохотным щеночком в гараже близ Миртл-Бич, в Южной Каролине. О своей ранней жизни я мало что помню, кроме картонных коробок под лапами и визга моих братьев и сестёр, которые постоянно отпихивали меня от миски с едой.

Ещё я помню, как познакомился с Мамой и Папой. Тогда их звали Зора и Дэвид Уокеры.

Стояло бледно-голубое весеннее утро, и человек, менявший наши картонные коробки, наклонился к нашему загончику и длинным пальцем показал на мои передние лапы.

– Видите? Он косолапый. Все его сёстры отлично подойдут для выставок, а вот его я готов уступить за полцены.

Зора посмотрела на меня. У неё была круглая голова с чёрными кудрями и добрыми-добрыми глазами. Она пахла чем-то незнакомым; лишь позже я узнал, что это розмариновое мыло и яблоки.

Я лизнул ей тыльную сторону ладони – отчасти чтобы поздороваться, отчасти – чтобы узнать, какая она на вкус.

– Он такой милый, – протянула она.

– Ты точно не хочешь взять кого-нибудь из девочек? – спросил Дэвид.

Я впервые посмотрел на него и сразу понял, что он отчасти спаниель: длинный коричневый мех вокруг белого лба. С кем этого спаниеля скрестили, не знаю, но порода была явно остроносая.