Мельничная дорога - стр. 22
Что же сегодня? Лишь намек на розоватый отсвет, может, и славно для ее парадного настроения. Парадного? Это правильное слово? Вероятно, она перепутала, скорее противоположного? Ханна решила спуститься по лестнице – всего один пролет, хватит, насмотрелась на копов, еще попадутся на выходе. Так и есть, офицер Кон (любит бейсбол, баскетбол, футбол. Команда «Метс», «Нетс», «Джетс», терпеть не может хоккей, две дочери).
– Четыре и двенадцать, Брайан? Четыре и двенадцать? Быть того не может!
– Так и есть, профукали сезон. Но коли ты из «Джетс», что с тебя взять? А тебе спасибо, Ханна, всегда напомнишь о чем-нибудь приятном.
– Что ты! Я бы не посмела. Имела в виду твоих дочерей. Ведь им четыре и двенадцать? Так?
– Хитришь, Ханна? Обойдемся без этого. Вот тебе бы тренировать «Джетс» вместо этого Гения. Более идиотского прозвища я не слышал. А дочерям девять и семь. Зеленая банда? Девять и семь я бы принял.
– А ты взбодрись, и сразу станет легче – девять и семь! С таким результатом в следующем сезоне можно пролезть в плей-оф.
– Мечтать не вредно. Вот что я тебе скажу, Ханна: я люблю своих малышек, но за девять – семь продал бы их молодые души. Приятных тебе выходных!
– Тебе тоже, Брайан. Попробуй посмотреть хоккей. Обними от меня Жасмин и Кейли.
Ханна вышла в вечерний город, где от дневного снега на площади осталась лишь дымка, и наткнулась на Дэниела Очоа (болеет за баскетболистов «Никс», бейсболистов «Янкис», собирается жениться) и Марти Рассела (любимая команда «Девилс», обожает Брюса Спрингстина, семь сыновей).
– До сих пор не получила приглашения, офицер Очоа.
– Еще не назначена дата бракосочетания, леди пресса.
– Что тянешь? Пока соберешься повести под венец Изабелл, у Марти женятся все семь его сыновей.
У Ханны зазвонил телефон.
– У невесты двенадцать тысяч кузенов и кузин, и все хотят есть. Мне придется копить до Судного дня.
– Почему так рано сваливаешь, Ханна? Пятничный вечер, все только начинается.
– А может, я та самая, «Рожденная бегать».
Копы скривились, как от дурного запаха, но засмеялись. А Ханна посмотрела на экран телефона: звонила Джен, подруга из детского сада.
– Привет, Джен. У вас там снег?
– Снег? Нет. Хотела тебя поздравить с годовщиной свадьбы.
Ханна промолчала. Ее брак с Патриком до сих пор был больным местом в ее отношениях с Джен. Не то чтобы та ее открыто осуждала – подруга такого никогда бы себе не позволила, но она не поняла – зачем? Четыре года назад Ханна обиделась всего лишь паузе, наступившей после того, как она сообщила Джен о своей помолвке. Тогда они не разговаривали почти год. Паузе, которая длилась не дольше этой.