Медведь - стр. 28
– Кого надо?
Женщина дышала тяжело. Дыхание сопровождалось свистом, напоминающим визг пилы.
– Мне бы Соню…
– Соню? – Женщина усмехнулась и с презрительным любопытством оглядела Маргариту с ног до головы. – И ты туда же?.. А по виду сразу не скажешь…
– Где она?
– Эта дрянь здесь больше не живет. – Женщина покачнулась и начала закрывать дверь.
– Где же мне ее найти? Скажите… Я приехала издалека… От ее сестры.
– От Глашки-то?.. – Женщина тяжело оперлась спиной о дверной косяк. – Глашку помню… А Соня… Ищи эту гадину в кабаке. Она там каждый вечер шныряет. Сука…
– В каком кабаке?
– В «Портовом».
Женщина отклеилась от косяка и с треском захлопнула дверь.
Казалось, в баре вместе с посетителями была заперта дневная жара, невидимая, сырая и липкая одурь, пропитанная запахом спирта и застарелым табачным дымом.
Вечер только начинался, а бар был уже полон. Кто-то пел песню, кто-то, назло ему, – другую, за столиками старались перекричать поющих – там кричали, спорили или орали просто для того, чтобы поорать, а у стойки толпились ярко накрашенные девицы и лысый коротышка что-то с жаром рассказывал рыжему верзиле. Все это сливалось в общий оглушительный гул.
Маргарита протолкалась вперед и встала у стойки рядом с лысым коротышкой.
– Эй, приятель! – окликнула она бармена. – Как мне найти Соню? Говорят, она здесь частенько бывает.
– Бывает, – кивнул бармен. – Только рано еще… Подожди полчасика. Может, появится. Что будешь пить, красавица?
– Апельсиновый сок есть?
Бармен посмотрел куда-то вниз и кивнул.
– Это все?
– Сначала сок. А дальше видно будет.
Перед Маргаритой возник высокий бокал с ярко-оранжевой жидкостью. Она отхлебнула глоток, прислушиваясь к разговорам.
Лысый череп коротышки был исчерчен мелкими белесыми шрамами. Тощее тело тонуло в яркой рубахе, которая была ему непомерно широка и доходила почти до колен. Он все время ухмылялся щербатым ртом и похлопывал своего рыжего приятеля по плечу.
– …Вот так-то, братан! – заливался он. – Отделал по первое число! Поработал на славу!
– А пошел ты!.. – проворчал верзила. Его руки были покрыты затейливой татуировкой: какие-то русалки, якоря, кинжалы с каплями крови, могильные кресты. – Брехло… Тебе и с цыпленком не справиться.
– А где, по-твоему, я пропадал больше двух недель? – хихикал коротышка. – Замели меня, братан… А за что? Да ты послушай, послушай… Что морду-то воротишь?.. Вот… Сижу я, значит, у стойки в той забегаловке… Ну, ты знаешь… В «Кораблике»… Сижу я там, водки взял и хлебаю помаленьку. А тут входит этот гусь…
– Какой еще гусь?
– Да ты слушай, слушай… Я ж тебе говорю. Входит, значит, этот фраер, подходит вразвалочку так к стойке и цедит сквозь зубы: «Налейте-ка мне холодного крюшону». Представляешь? Ух, падла! Я чуть со стула не упал. Куда ты, говорю, морда, пришел? Здесь тебе, говорю, что, ресторан «Астория? Холодного крюшону захотел!.. На кой ляд тебе это пойло?