Медный гусь - стр. 25

Проснувшись поутру, путники первым делом шли взглянуть, как там их раненый товарищ поживает. Чувствовал себя Хочубей неважно. Жар немного спал, но слабость стрельца одолевала, а попытка помочиться причинила такую боль, что стрелец и пять минут спустя скулил и обильно потел.

– Ты воды много не пей, терпи, потому как каждое испускание мочи заживлению не способствует, а тебе муку приносит, – наставлял Семен Ремезов, засветло уже хлопотавший подле больного.

За ночь натопился деготь, и лекарь, смешав его с медвежьим жиром, залепил той няшой Хочубею рану на ребрах, в паху сменил мох, разболтал очередную порцию коричневой жижи, заставил стрельца глотнуть.

– Смотри-ка, оклемался вроде, – у Мурзинцева от сердца отлегло. – А Семен-то не зря голову на плечах носит!

– Ум бороды не ждет, – присоединился к похвалам лекарю Демьян Перегода.

Семен смутился, потому как и в самом деле единственный из путников бороды не имел.

– Чем ты его отпаиваешь? – поинтересовался Демьян.

– Бобровой струей.

– О как! Так что, Егор, за выздоровление будешь благодарить Ремезова и бобров.

Подошли Лис с Недолей, присели подле пострадальца. Хочубей крутил головой, таращился на товарищей и спрашивал, что такое с ним приключилось.

– Глупость с тобой приключилась, Егорушка, – ласково, как чаду, ответил на то Васька Лис. – И случилась она с тобой еще при рождении.

– Ты, Егор, знатный рыболов оказался, – вторил Лису Недоля. – На твой уд такая щукенция клюнула! Эко, как ей твой червь приглянулся! Ты давай поправляйся, мы и дальше на него рыбу брать будем!

– И почто нам неводы о коряги рвать, коли одной такой рыбиной мы на три дня себе харч обеспечим! – сыпал остроты Васька.

Мурзинцев с Семеном засмеялись. Рожин стоял поодаль, вглядываясь в Иртыш, на смех обернулся, но не проронил ни слова.

– А еще скажи нам, Егор, ты рыбину рассмотрел? Крест у нее на голове был? – уже серьезно спросил Недоля.

Но Хочубей щуку видел всего мгновение. Улетая с палубы, рассматривать ее стрельцу было некогда, да и не понимал Хочубей, о чем Игнат спрашивает.

– Ладно, хватит мужика изводить, – сказал Перегода. – Ему-то теперь не до смеху. Что с ним делать-то, Анисимович?

– Что скажешь, Семен? – обратился сотник к Ремезову. – Долго ему бревном валяться?

– Неделю, а может, и дней десяток.

– Мда-а-а… Что ж, в Самаровском его оставим, на обратном пути подберем.

Затем сотник велел греть недоеденную вчерашнюю кашу и будить остальных. Час спустя, потрапезничав, перенесли Хочубея на судно, уложили под навес, расселись на веслах. Струги отошли от берега и под слепящей ярью утреннего солнца, которое, казалось, надувало паруса не хуже ветра, побежали по густо-коричневой воде, на север, к Белогорью, к такому близкому Медному гусю.