Мёд мудрости - стр. 36
Этот явно не простец. Человек учёный. В исповедальных различиях разбирается, конечно, хорошо. Только, времена сменились. Несториан крепко побили двадцать лет назад, когда они, в числе других выступили на стороне противников Узбека.
Лекарь и в одежде явно старался не выделяться. Кафтан простого домашнего сукна, шапка отороченная лисьим мехом. Кипчак – кипчаком. Только на поясе ни кинжала, ни ковшика. Два больших навесных кармана на тесёмках.
– Сириец. Ассириец что ли? – зароненная ещё в детстве отцовскими рассказами неприязнь давала себя знать.
– На арабский манер так, – кивнул лекарь.
Злату даже немного стало жаль его. Не знамо почему.
– От ильханов сбежал? – Поинтересовался он, больше для порядка. – Помнится лет двадцать назад вашего брата там гоняли. Многие тогда к нам подались.
Лекарь уже видно давно привык, что от интереса власти к твоей персоне ничего хорошего ждать не приходится. Поэтому постарался ответить обстоятельно:
– В Сарай приехал ровно двадцать лет назад из Алмалыка. Вскоре после воцарения Узбека.
– Вроде самое неудачное время. Как раз перед этим ваших здесь крепко били.
– В Алмалыке было не лучше. Там тоже поменялась власть, да к тому же схлестнулись пришлые. Одни с Китая, другие из бывшего улуса Чагатая. Так вышло, что христиане были и тем, и тем чужие. А здесь всё уже стихло. Хан Узбек сохранил преданность Ясе. Значит за веру бить не должны.
Злат посмотрел на лекаря уже с большим дружелюбием. Нестарый ещё. Хотя голова седая. Хорасан, Алмалык. Сам ассириец. Про них ещё в детстве читал в Библии. Сейчас в Сарае последователей Нестория и не слышно, не то, что в старые времена. В степи да, там, говорят, немало.
Однако, нужно было заниматься делом. Чтобы сделать разговор более приветливым, наиб дружелюбно спросил:
– Звать как? Помниться, мне отец говорил, что вы все на Бар начинаетесь?
Лекарь улыбнулся:
– Бар – это сын. Вроде как ибн у арабов. Я буду Бар-Камбусия. А так моё имя Хошаба.
– Я ведь тоже видел рану похожим клинком двадцать лет назад. Только потом в неё воткнули другой нож. Чтобы подозрение пало на иного человека. Вот мне и подумалось: могло быть так, что и здесь воткнули нож в уже мёртвое тело? А человек умер, например, от яда?
Лекарь с сомнением покачал головой:
– Вряд ли. Других ран нет, следов борьбы тоже. Удушение тоже не удалось бы скрыть. Что касается яда… Никаких явных признаков. Когда-то я был хорошим мастером по противоядиям. Ну и по ядам, конечно. В основном этим занимался. Служил у человека, который страшно боялся, что его отравят. У них в семье была такая нехорошая привычка. Яды – штука коварная. Не всегда можно заметить их след. Если бы ещё посмотреть одежду убитого. Рана нанесена через неё. Если ударили живого человека, по любому должна остаться кровь. Хоть немного. Даже, если сердце остановилось сразу.