Мечтатели Бродвея. Том 3. Чай с Грейс Келли - стр. 21
– Я поеду на метро.
– На такси быстрее и спокойнее. Мне надо с вами поговорить.
Огден остановился, глядя то на него, то на нее, крепко сжимая их руки своими маленькими кулачками. Его глаза чего-то требовали.
– Он хочет поиграть в семимильные сапоги, – вздохнула Хэдли. – У нас нет времени, цыпленок.
– Конечно, есть! – запротестовал Джей Джей. – Что это за игра?
– Надо приподнять его, чтобы он прыгнул как можно дальше.
– Понятно. Я называл это самолетики. Готов, малыш?
Мальчик разбежался и – оп-ля! – приземлился, как на пружинках, четырьмя шагами дальше между взрослыми на ноги и громко рассмеялся. Они повторяли этот трюк раз двадцать, до угла улицы.
– Это была моя любимая игра с дедулей и бабушкой. Я держался за них, и – оп-ля! – промасленная бумага становилась горами, собачьи лужицы – озером Типсу, пар из решеток – гейзерами Йеллоустонского парка.
– Держу пари, на вас был синий костюмчик с матросским воротником.
– Белокурые кудри до плеч и большой бант на макушке, – улыбнулся Джей Джей. – Не то пасхальное яичко, не то пудель на выставке. Я покажу вам семейный альбом.
На проспекте он подозвал такси.
– Хэдли, – продолжал он, дав шоферу адрес няни. – В тот памятный вечер, когда вы поразили нас с Эллой вашим невероятным номером с Фредом Астером, я задал вам вопрос, вы помните?
– Не помню.
– Я хотел знать, откуда вы взяли брошку- птичку, которая была тогда приколота к вашему плечу.
Теперь она вспомнила. Она, кстати, отметила, что Элла Тарлингтон не носила никаких украшений, кроме обручального кольца. Неуместное замечание, даже в мыслях. Хэдли закусила губу, почувствовав, что краснеет. Она попыталась притянуть Огдена к себе. Он уперся, ему хотелось сидеть на руках у Джей Джея, как в их прошлую поездку в машине.
– Оставьте, он не тяжелый. Вы тогда ответили, что одолжили ее у подруги.
Лицо у него было напряженное, голос встревоженный и усталый.
– Я помню. Я ее носила, потому что в «Сторке» патрон любит оригинальность. Но какой у вас серьезный вид, Джей Джей.
– Будет нескромно спросить у вас имя этой подруги?
– Нет, конечно. Вообще-то птичек две, по одной на каждое плечо. Это осколки былых времен, понимаете? Реликвии старой дамы.
– Старой да…
Он поперхнулся.
– Настоящий феномен, – сказала она. – У нее была бурная молодость флэппера[19].
– Она рассказала вам, как… это украшение попало к ней?
– Нет, ничего не сказала. От пылкого поклонника, я думаю. У нее была толпа воздыхателей на Бродвее в «ревущие двадцатые». Она знала всех. Бутлегеры, спикизи, вечеринки в «Ритце», премьера «Шоу Бот»…[20]
– Где я могу ее увидеть? Мне нужно ее имя. Непременно нужно.