Мечи легиона - стр. 15
– Никогда не поверю, что разлука может иметь смысл. Никогда! Что бы ни говорил несчастный старик, – сказал Скавр. – Чему быть, того не миновать.
Стоицизм, однако, оказался куда худшим лекарством для Алипии, нежели обычный поцелуй. Они опустились на кровать. Старая лежанка тихо вздохнула под их тяжестью. Через несколько минут Алипия протянула руку, коснулась ладонью щеки Марка и улыбнулась.
– А ты упрямец! – произнесла она с нежностью. В стране, где бороды носили решительно все, трибун все еще придерживался римских обычаев и ежедневно брился. Алипия прижала его голову к своей груди. – Как я могла даже подумать о том, чтобы оставить тебя? Но как я могу остаться? Я не должна подвергать тебя опасности!
– Я люблю тебя, – ответил Марк. Он держал ее в объятиях так долго, пока она судорожно не перевела дыхания. Он сказал правду – но не ответил на ее вопрос. И хорошо знал это.
– Я тоже люблю тебя. Для нас обоих было бы куда безопаснее, если бы этого не случилось. – Алипия бросила беглый взгляд в окно и грустно вздохнула, заметив, как удлинились тени. – Пусти меня, милый. Мне действительно пора идти.
Марк отодвинулся. Он с восхищением смотрел на ее стройное худенькое тело. Алипия надела длинное платье из мягкой золотистой шерсти. Геометрические узоры подчеркивали плавные линии талии и бедер.
– Оно тебе так идет, – сказал Марк.
– Записался в придворные? – Она улыбнулась, завязала сандалии, поправила волосы – прямые и короткие. – Какая удача, что я не ношу эти ужасные завитушки, которые сейчас в моде. Их куда труднее приводить в порядок.
Набросив на плечи льняную шаль, украшенную цветами и бабочками, Алипия пошла к двери.
– Сними ожерелье, – нехотя напомнил Марк. Он тоже встал с кровати и, набросив тунику, застегивал ее на плече пряжкой.
Марк уже протянул руку к ожерелью, но Алипия остановила его.
– Пусть Бальзамон посмотрит, прежде чем я спрячу. В конце концов, у меня не будет другой возможности продемонстрировать ему твой подарок… и твои безумства.
Марк почувствовал, как его лицо расплывается в счастливой улыбке. Не слишком-то много добрых слов выпадало на его долю с тех пор, как они с Хелвис начали ссориться. Алипия изумленно распахнула глаза, когда он снова поцеловал ее.
– Ну?! – гневно вымолвила она. – Еще один такой поцелуй – и Бальзамон не захочет даже глядеть на меня!
– О, это слишком опасно, – сказал Марк, призвав на помощь остатки своей знаменитой римской практичности. Алипия снова пошла к двери. Что-то брякнуло в ее сумочке. Марк засмеялся:
– Держу пари, у тебя там восковые таблички. Как звали этого бедолагу, о котором говорил Патриарх? Ионнакий Второй?