Майор Пронин и господин Хуммер - стр. 15
– Работы сейчас много. Больше, чем нужно. Больше, чем может выдержать человек вроде меня. Я ведь уже не молод. Эх, поздновато, поздновато случилась революция. Если бы лет на пять пораньше – уж я бы дал жару! А сейчас память сужается, живот растет, сна требуется больше, а уснуть-то сложнее. Невеселая вещь – старение. Но мы пока держимся. Я считаю, есть все основания выходить на серьезные связи с Соединенными Штатами. Нет, нет, не через политиков. Через бизнес. Даже такая сволочь, как Форд, готова с нами работать. Готова, я знаю. У нас там надежные осведомители. Ваши коллеги, Иван Николаевич, – Чичерин с достоинством рассмеялся. – Поэтому мы крайне заинтересованы в дружбе с тобой Арнольд. Я – лично, как душевный твой приятель. А страна – по-особому. Потому что ты крутишься среди полезных для нас людей. И, как говорится, имеешь влияние. Ведь имеешь, не так ли?
– Не стоит преувеличивать мой вес, – скромно заметил Хуммер. – Но я, как известно, готов помогать молодой советской республике. В отличие от многих наших зубров.
– У нас и на зубров найдется дробь! – перебил его Чичерин. – Мы после гражданской войны ничего и никого не боимся. Какие уж тут страхи, когда полмира в душе за нас. Весь пролетариат за нас, все угнетенные жители колоний. Великая сила! Попробуй ее не учитывать.
– Я и не пробую. Но вот товарищ Цюрупа…
– Не хочет подписывать контракты? – улыбнулся Чичерин. – Да, он известный зануда. Но, знаешь, и такие зануды полезны. По крайней мере, Ильич так считает. Иначе мы быстро растратим все бюджеты, а вы у нас все разворуете. – Чичерин снова рассмеялся, хотя в его словах имелся и серьезный смысл.
– Признаться, за всю жизнь я не украл ни цента, – изрек Хуммер и даже не покраснел.
– Да? – удивился Хуммер. – А я грешен. В юности мог стянуть у отца из сюртука рублишко-другой. На гимназические и студенческие шалости. Бывало.
– Это не воровство. Отцам своим мы возвращаем со временем все долги.
– Не все и не всегда, – не согласился Чичерин. – А потом я воровал в конторе, в которой работал. Но не для себя. Отдавал в партийную кассу. Немало получалось, между прочим.
– Это тоже не воровство. Это твоя работа профессионального революционера.
– Ну, ты все можешь оправдать. Вот ныне я действительно не ворую. Потому что за родную республику болею душой. У нас сейчас каждый рубль ценен, а доллар – тем паче. Приходится выкручиваться, хитрить, но не воровать. Правильно я говорю, досточтимый Иван Николаевич? – Пронин кивнул. – Мне ведь о вас Феликс Эдмундович рассказывал. Говорит, хороший чекист из парня вырастает. А Феликс зря говорить н станет, у него чутье. Поразительно чутье! Еще с нелегальных времен помню, как он вычислял предателей, провокаторов, всякую жандармскую сволочь. Между прочим, тонкий, художественного склада, человек. Моцарта любит, почти как ваш покорный слуга. Преданно и страстно. А сколько напраслины на него навешивают в ваших американских газетах!