Маятник - стр. 27
– Надо будет знакомцев Мироновича отыскать и порасспросить, долго ли они языки на Невском чесали, – заметил Гаевский, отпустив извозчика.
– А я о другом подумал, – ответил Иванов, – Видишь, подъезд к дому очень неудобен. Надо бы на конке проехать.
– Извозчик всегда быстрее конки.
– Ну да, ну да, – покивал Иванов, – только русские не зря говорят: прямо короче, а в обход быстрее. Так что обратную дорогу проделаем на конке.
На Болотной Миронович жил в большом доходном доме, занимая просторную квартиру во втором этаже по парадной лестнице. Осмотрев дом снаружи, сыщики отправились за квартальным надзирателем и сначала порасспросили его о Мироновиче. Квартальный ничего толком сказать о ростовщике не смог, что само по себе было и неплохо; с его слов стало ясно, что Миронович не напивался, не буянил, никогда не шумел, столкновений с полицейской властью не имел.
Затем, в сопровождении квартального сыщики направились в квартиру ростовщика.
Как оказалось, вместе с ним проживала мещанка Мария Фадеевна Фёдорова и двое их детей. По всему было видно, что в доме царит достаток и жизнь в нём течет сытая и упорядоченная. Мария Фадеевна была ещё молодой и притом весьма привлекательной женщиной, о таких говорят – «бабёнка в соку» – она была пышнотела, румяна, имела прекрасную кожу. По-видимому, её нисколько не тяготило положение неофициальной жены, она выглядела и вела себя как настоящая купеческая жена. Пригласив визитёров из полиции к столу в большой зале, она кликнула прислугу, девочку Машу:
– Сбегай в дворницкую за самоваром. И Надежде скажи, пусть сладости несёт: пастилу, зефир, пряники, господа чай будут пить!
Маша, нескладный подросток с лицом сплошь усеянном конопушками, со всех ног помчалась исполнять приказание, и через пару минут самовар уже дымил на столе, уставленном раной снедью.
– Угощайтесь, господа, у нас чай особенный, с липовым цветом. А вот и варенья накладывайте: брусничное, малиновой, вишня, – хозяйка услужливо подвигала к гостям узорные стеклянные вазочки, – Хотя, что же это я? Сейчас по рюмашечке коньяку сделаем, а ежели господа не откажутся, то можно и по две!
– Нет-нет, мы коньяку не будем, – моментально отозвался Гаевский, – у господина Иванова изъязвления желудка, а у меня полипы на гортани… но вот господину квартальному надзирателю, пожалуй, рюмашечку можно.
Квартальный, явно смущенный тем обстоятельством, что сыщики отказались выпить, тоже принялся отнекиваться, но Гаевский его остановил:
– Ты не артачься, выпей. Мы с господином Ивановым в окно будем смотреть, скажем, что ничего не видели.