Маятник - стр. 26

– За что она его ненавидела? – поинтересовался Черняк.

– Про то не сказывала, врать не буду. Он хотел, чтоб Саррочка в кассе жила, а она говорит… говорила, то есть… что ей даже жалованья не надо – лишь бы не оставаться в кассе. Только из-за старика-отца и работала. Лучше бы, говорит, в Сестрорецк уехать или даже целый день сидеть и работать, скажем, швеёй, чем жить в кассе ссуд.

– А в день убийства Сарра тоже сюда заходила?

– Да, ненадолго. Нарядная такая была! Платьице на ней праздничное, сапожки. Только грустная что-то очень была, говорит, тоска заела.

– А отчего тоска, не объяснила?

– Нет, не объяснила. Мне сказала, что и сама не понимает. Может, просто чувствовала свою близкую кончину? Ох-хо-хо… Сказала, накануне просила отца, когда он в Сестрорецк собирался, чтоб отвез ее туда, а он ей так ответил, что она и повторить не решилась.

– А потом?

– А что потом – ничего. Простилась и ушла.

– А о предстоящем вечере ничего не говорила?

– Нет, не говорила.

– А Мироновича вы вчера видели?

– Нет, во дворе с ним не сталкивалась, а в окно мне смотреть недосуг – видите же, какая у меня круговерть!

– Вот что, Рахиль, всё, что Вы говорите весьма важно. Вас пригласит к себе господин прокурорский следователь и Вы ему всё расскажите, вот как мне сейчас.

– Когда же это будет? – поинтересовалась Чеснова.

– К Вам явится квартальный, либо его помощник и сообщит о дне и часе допроса, скажет куда явиться и кого найти – одним словом, всё объяснит. Ваша задача всё правильно выполнить и повторить этот рассказа.

– Мы люди маленькие, закону не перечим, коли надо, так явимся и повторим.

Спускаясь по черной, пропахшей кислыми щами лестнице, Черняк представил себе, как вот точно так же вчера шла по этой лестнице Сарра Беккер – маленькая еврейская девочка, у которой сердце сжималось от необъяснимой тоски. Может, и в самом деле человеку дано почувствовать свою близкую смерть? А может, она всем нутром чувствовала угрозу, исходящую от хозяина? Черняк был очень рад тому обстоятельству, что появился важный свидетель и что именно ему, Викентию Черняку, довелось его отыскать.

Между тем важнейшим моментом расследования была проверка alibi хозяина ссудной кассы. Следователь Сакс отрядил на это дело Гаевского с Ивановым. Те взяли извозчика, на котором и проехали весь путь из кассы на Невском до дома номер 4 по Болотной улице, где квартировал Миронович. Вообще в Петербурге Болотных улиц было пять, а кроме них также два Болотных переулка и даже Болотный проток; Миронович жил на Болотной, расположенной в Московский части, в тихом питерском районе, известном под названием Коломна. Чистое время езды до его дома составило 23 минуты, правда, как рассказывал Миронович, он не сразу поехал домой, а какое-то время провёл на Невском проспекте, разговаривая со знакомыми. Стало быть на эти 23 минуты следовало накинуть еще сколько-то.