Маятник - стр. 21
В день, когда стало известно о гибели Сарры Беккер, опрашивать местных дворников отправился помощник пристава Дронов.
В доме №57 по Невскому проспекту дворников было аж трое – Анисим Щеткин, Варфоломей Мейкулло и Иван Прокофьев. Расположившись в дворницкой вокруг помощника пристава на табуретах, они охотно принялись вспоминать вечер накануне убийства, 27 августа. Но… мало что смогли рассказать. Беда заключалась в том, что работники метлы и совка отмечали в тот день именины Варфорломея и «запраздновались» до двух часов ночи. И по этой весьма понятной причине к своим прямым обязанностям отнеслись без надлежащего усердия.
По правилам, в 22 часа Иван Прокофьев должен был запереть ворота во двор. Если же кто-то из своих приходил после означенного часа и желал либо попасть во двор, либо выехать из двора то такому запоздалому путнику надлежало позвонить в дворницкую, благо ручки механических звонков были выведены как на Невский проспект, так и во двор. Иван Прокофьев, убедившись, что звонит знакомый ему человек, должен был выйти и отворить ворота. Таким образом, дворник должен был бы видеть всех, кто входил во двор или выходил из двора после 10 часов вечера. Однако, то, что было гладко в теории, на практике выглядело несколько иначе. Иван Прокофьев, как и полагается на праздниках, так напробовался «горькой», «полынной», «табуретовой» и «семихинской», что при всём напряжении памяти не смог даже вспомнить, запирал ли он вообще ворота на ночь.
Его напарник, именинник Варфоломей Мейкулло в ночь с 27 на 28 августа должен был дежурить в парадном подъезде. В отличие от простодушного Ивана Прокофьева, он твёрдо заявил помощнику пристава, что «отчётливо помнит как запер подъезд». Разумеется, такая твёрдость памяти показалась Дронову подозрительной и он заявил о своём недоверии словам Варфоломея. Дворник, почесав задумчиво колтун в волосах на макушке, после некоторой паузы уточнил, что подъезд он запер с некоторым опозданием, а именно, в 23 часа.
Поскольку помощник пристава продолжал сомневаться в точности сказанного, полагая, что дворник просто «порет отсебятину» из страха получить от полиции нагоняй, Мейкулло добавил к своим словам примечательное уточнение: во время дежурства в подъезде он видел, как несколько позже 21 часа Сарра вышла на Невский проспект. Девочка перешла проезжую часть и явно намеревалась войти в мелочную лавку, но тут рядом с нею остановилась коляска, из которой вышла молодая женщина в шляпке с вуалью и желтым шелковым зонтиком. Эта женщина подозвала Сарру, поговорила с ней минут пять, после чего опять села в коляску и уехала. Сарра же спустилась в мелочную лавку, расположенную в цокольном этаже, потом вышла и вернулась во двор.