Маяк - стр. 8

Харкнесс поднялся со своего места – проводить Конистона и Ривза к выходу из Скотланд-Ярда. Простившись с ними у лифтов, Дэлглиш пошел в свой кабинет позвонить Кейт и Бентону-Смиту. Потом ему нужно было сделать еще один, гораздо более трудный звонок. Этот вечер и весь завтрашний день они с Эммой Лавенэм собирались побыть вдвоем. Если она намеревалась провести первую половину дня в Лондоне, то, должно быть, уже выехала из дома. Придется дозваниваться ей по мобильному телефону. Это будет далеко не первый звонок подобного рода, и, как всегда, он окажется ожидаемым. Она не станет жаловаться – Эмма никогда не жалуется. У них обоих порой возникали неотложные обязанности, и то время, которое они могли провести вместе, обретало еще большее значение из-за того, что не всегда можно было с уверенностью считать, что встреча состоится. И было три слова, которые Адам хотел сказать ей, но понимал, что никогда не сможет произнести их по телефону. Так что и словам этим придется подождать.

Он приоткрыл дверь в комнату секретаря.

– Свяжите меня с детективом-инспектором Мискин и с сержантом Бентоном-Смитом, ладно, Сюзи? Потом мне понадобится машина – поеду на вертодром, в Баттерси, по пути захвачу сначала Бентона-Смита, потом – инспектора Мискин. Ее следственный чемоданчик – у нее в кабинете. Будьте добры, позаботьтесь, чтобы его положили в машину.

Этот вызов не мог случиться в более неудачный момент. Дэлглиш уже целый месяц работал по шестнадцать часов в сутки, чувствовал себя усталым и, хотя умел преодолевать усталость, единственное, о чем он мечтал, был отдых, покой и два благословенных дня вдвоем с Эммой. Он говорил себе, что сам виноват в том, что выходные испорчены. Никто не заставлял его браться за расследование предположительного убийства, какое бы политическое или общественное значение ни представляла собой жертва, каким вызывающим ни было бы это убийство. Были среди его начальства люди, предпочитавшие, чтобы он сконцентрировал свои усилия на проектах, с которыми он уже был теснейшим образом связан, которые касались сложных условий работы полиции в многонациональном обществе, где наркотики, террористическая деятельность и международные криминальные корпорации представляют весьма существенную опасность; он должен был разработать предложения по созданию новой сыскной полиции для расследования тяжких преступлений в общенациональном масштабе[3]. Эти планы извращались политическими соображениями: обычное дело в высших полицейских кругах. Столполу нужны были старшие офицеры, которые чувствовали бы себя независимо в этом двойственном мире. Дэлглиш опасался, что ему грозит риск стать еще одним чиновником, членом постоянного комитета, советником, координатором – кем угодно, только не детективом. Если такое случится, сможет ли он остаться поэтом? Разве не в плодородной почве расследования преступлений, не в захватывающем дух срывании покровов, укрывающих истину, не в совместном напряжении сил и ощущении грозящей опасности и не в сострадании несчастным сломанным судьбам зарождаются ростки его стихов?