Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней - стр. 72
Живопись и поэзия продолжали соседствовать. Символизм и акмеизм не только стимулировали слово, но и рождали в воображении Елизаветы фантастическую живопись. Поглощенная поисками своего стиля, Елизавета Юрьевна скоро отошла от «Союза молодежи» и в других выставках участия не принимала. Но ее общение с талантливыми и самобытными художниками, в частности с Наталией Гончаровой и Анной Ахматовой, не прошло бесследно, их влияние можно проследить даже в поздних произведениях французского периода Елизаветы Юрьевны – м. Марии. Особенно это видно в ярких растительных орнаментах, которыми были расписаны стены и окна (как бы витражи) ее парижских храмов. Русские орнаменты и яркие краски, похожие на лубочные картинки, во многом несут отпечаток встреч и контактов в России до эмиграции. Хотя можно допустить, что работы Руо (особенно его витражи) и декоративные вырезки из бумаги Матисса сыграли не последнюю роль в ее парижском периоде.
Московская группа художников, примыкавшая к «Союзу», – Н. Гончарова, М. Ларионов, А. Шевченко – выступала с пропагандой новой живописи беспредметного, абстрактного искусства (лучизм Ларионова), а так же «примитива». Причем «примитив» заявлялся не только как стиль, но и как своеобразное вероучение, «религия художника». Наталия Гончарова была его ярким представителем. Идеологом группы был А. Шевченко, который в 1913 году издал специальную брошюру под названием «Неопримитивизм».
В ней он говорил: «простая, бесхитростная красота лубка, строгость примитива, механическая точность построения, благородство стиля и хороший цвет, собранные воедино творческой рукой художника-властелина, – вот наш пароль и наш лозунг. Мы берем за точку отправления нашего искусства лубок, примитив, икону, т. к. находим в них наиболее острое, наиболее непосредственное восприятие жизни, притом чисто живописное».
Художественные критики еще до революции считали, что искусство Н. Гончаровой глубоко русское, традиционное. Сказочно-лубочный, близкий к народной картинке стиль ее живописи оказался созвучен во многом духовным и творческим поискам Елизаветы Юрьевны.
29 марта 1912 года она выезжает в свою первую заграничную поездку, в Германию, на курорт в Бад-Наугейм. В эти годы он представлял из себя своеобразное ожерелье курортов, поскольку к Наугейму примыкали тогда еще Фридберг и Иоганнинсберг, расположенные поблизости. Елизавета Юрьевна побывала в каждом из них. Но больше всего ее привлекал Иоганнинсберг, откуда она даже послала открытку А. Блоку, на которой был изображен вид «Ивановой горы».