Размер шрифта
-
+

Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней - стр. 4

Период с 1911 по 1921 год в ее жизни можно назвать российским, он был наполнен поэзией, выставками, первыми философскими эссе. В это время она была окружена и буквально пропитана воздухом Серебряного века, творчеством Александра Блока, Вячеслава Иванова, Николая Гумилева, Наталии Гончаровой, Максимилиана Волошина, но даже в ранних своих поэтических и живописных произведениях будущая м. Мария уже искала путь богопознания. Со временем она отходит от модернизма и окончательно находит себя в жанре религиозно-философской символической поэзии и живописи. Однажды, будучи еще совсем молодой и не подозревая о своем предназначении, она сказала: «Мое творчество – это как молитва».

До переломного 1917 года лучшая часть российского общества воспитывалась на милосердии, на милости сердца к ближнему и вере в Бога. Открытие больниц и сельских школ, учреждение приютов, помощь неимущим, благотворительность – все это постепенно стало традиционным проявлением милосердия и любви к ближнему в русском обществе. Но волею известного исторического события Елизавете Юрьевне суждено было стать матерью отверженных не в Петербурге и не в Анапе, а в Париже.

Кто я, Господи? Лишь самозванка,
Расточающая благодать,
Каждая царапинка и ранка
В мире говорит мне, что я мать.

Эмиграция людей чаще не объединяет, а размежевывает и ожесточает. В условиях первой эмиграции людей, выброшенных в пустоту, было сотни тысяч. Среди них – и совсем простые, малообразованные, и аристократия, писатели, художники, артисты, духовенство. Большинство жило плачевно. Понять можно – русские бежали от пуль, от большевистских расстрелов. По дороге, если и удавалось что-то сохранить из сбережений, все продавалось. Редкий эмигрант мог заработать на жизнь своей специальностью, если таковая имелась. Расхожий образ: русский князь – шофер парижского такси – был, к сожалению, не выдумкой советской пропаганды.

В парижской эмиграции, куда семья Скобцовых попадает из Сербии в 1924 году, Елизавета Юрьевна встретилась с единомышленниками и старыми друзьями. Жить без общения с близкими по духу людьми было невозможно. И как бы ни тяготила бедность, будущая монахиня Мария шла по пути предначертанному. Она продолжала писать, публиковать статьи, стихи, читать лекции и… учиться. Творение красоты для нее всегда было спасением в самые трудные периоды жизни. И во время оккупации Парижа, и в период ее деятельности в рядах французского Сопротивления, и в лагере Равенсбрюк, в нечеловеческих условиях, больная, на краю гибели, мать Мария продолжала начатое.

Страница 4