Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней - стр. 6
Общеизвестно, что м. Мария и в лагере Равенсбрюк продолжала творить и готовилась к последнему обретению себя в смерти.
Время в пути, проведенное в поиске себя, усложнялось еще и тем, что творческая среда состояла из людей вполне определенного умонастроения. «Красное колесо» уже набирало обороты, а творческая интеллигенция грезила революцией, писала манифесты и жила вполне мирскими страстями в ожидании светлого будущего. Все ждали и трубили о приближении счастья и торопились похоронить Россию. Симпатии м. Марии были на стороне левой, «прогрессивной» части общества, она вступила в партию эсеров и горячо ратовала за перемены к лучшему, но очень быстро революционная бравада стала утихать. В годы, когда брат пошел на брата, когда начались облавы и расстрелы и большевистский каток уже давил все на своем пути, она, обожженная страстью и предчувствием конца, писала об этом в стихах и письмах к Александру Блоку. Елизавета Юрьевна тяжело переживала свой развод, страдала от невзаимности, отверженности, душевного одиночества, стала посещать богословские курсы, как ей самой грезилось, ждала особого «сигнала… знака», «искала испытаний» и носила под платьем что-то вроде вериг – тяжелую свинцовую трубку. В годы начала предсмертной агонии старой России ее собственная мятущаяся душа целиком обратилась к религиозной теме, и не важно, что ее поэмы и рисунки грешат переизбытком чувств и неотделанностью.
Мать Мария горько жаловалась в своих дневниках, что на «башне» Иванова ей невыносимо душно, и что все эти «небожители» ей далеки, и что они не способны спуститься со своего Олимпа на землю, на которой сейчас происходит что-то страшное, а «будет еще ужасней!». Она писала о грядущем апокалипсисе, о том, что этим гениальным «небожителям» глубоко наплевать на то, что делается у них под ногами: «их главная забота – это красование собой да борьба за выживание в новой революционной обстановке». Иван Бунин в «Окаянных днях» замечательно описал эту агонию, предательство и восторженное воспевание Советов многочисленными трубадурами и попутчиками новой власти, среди которых были Владимир Маяковский, Максимилиан Волошин, Алексей Толстой, Сергей Есенин. Алексей Толстой был старым другом м. Марии, его бесчисленные отъезды за границу, возвращения в СССР и долгая, мучительная работа над «Хождением по мукам» суть своего рода биографическая повесть о собственных сомнениях. Он начал писать этот роман еще до революции и никак не мог закончить «как надо», обстановка менялась стремительнее, чем он мог поставить окончательную точку. Елизавете Юрьевне в нем тоже нашлось место: она послужила прототипом героини Елизаветы Киевны. Могла ли она тогда предположить, какую роковую роль в 1935 г. сыграет Ал. Толстой в судьбе ее дочери Гаяны!