Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней - стр. 67
Мы живем за счет будущего. Не удивительно, что оно оказывается банкротом.
На солнце есть пятна, но тени они не отбрасывают.
Не все золото, что блестит. Но верно и другое: не все, что золото, блестит.
Невелика радость подниматься все выше, если по-прежнему остаешься на лестнице.
Невинность – это пробуждающаяся чувственность, которая еще не понимает себя.
Некоторые люди только потому верят в Бога и в бессмертие, что не осмеливаются возражать против столь великих идей.
Немецкая нация раздает свои лавры, как Офелия – цветы.
Поэзия есть образ, это так; но не ярмарка образов! Зеркало не составляют из отдельных зеркал.
Публика всегда готова аплодировать фейерверку, но не заходу солнца.
Своенравие есть наиболее дешевый заменитель характера.
Согласно учению о переселении душ, возможно, что Платон опять сидит за партой и терпит побои за то, что не понимает Платона.
Строжайшая экономность у Шекспира, несмотря на непревзойденное богатство. Это всегда признак высшей гениальности
Трудно поверить, сколько ума используется для доказательства глупостей.
У королей меньше прав быть личностью, чем у всех остальных людей.
Форма есть высшее содержание.
Часто молодость упрекают за то, что она думает, будто мир начался только с нее. Заслуженный упрек! Но старость еще чаще полагает, что мир кончается вместе с нею.
Человек никак не может поклониться одной истине, не наступив на ногу другой.
Человек обладает свободой воли – то есть может добровольно согласиться с необходимостью!
Человек, который ведет дневник, многое делает лишь для того, чтобы было что записать.
Чем хуже владеешь языком, тем меньше можешь на нем соврать.
Шекспир обязан своим предшественникам не в большей степени, чем Христос – колодцу, из которого была взята вода, превращенная им в вино.
Шутка – пробный камень серьезности; что не выдерживает шуток, то непрочно стоит на ногах. Это относится и к жизни и к искусству.
Генрих ГЕЙНЕ
(1797–1856), немецкий поэт
Автор привыкает в конце концов к своей публике, точно она разумное существо.
Ауффенберга я не читал. Полагаю, что он напоминает Арленкура, которого я тоже не читал.
Ах! Это было так давно! Я был тогда молод и глуп. Теперь я стар и глуп.
Бог есть; но сказать «я верю в Бога» – это уже богохульство.
Бог простит мне глупости, которые я наговорил про него, как я моим противникам прощаю глупости, которые они писали против меня, хотя духовно они стояли настолько же ниже меня, насколько я стою ниже тебя, о Господи!