Маски трёх эпох. Том 1. Проводники - стр. 28
– Даже не представляю! – Лант поднял на меня взгляд. Он отлично знал моё отношение к этому козлообразному красавцу, с которым я в последние месяцы сталкивалась раз двадцать, всё – по инициативе Гэотуэя-младшего. Точное имечко – Козлопутов.
– В последний раз он «случайно» повстречал меня у Камелии, будучи в форме морской звезды из…
– Не продолжай, я понял. – Лант с облегчением разогнулся и отошёл от стола с макетом. – Всё, доделал. Шалорн, он и раньше таким был, или уже в Петле с катушек съехал?
– Я многое забыл, – вздохнул аватар. – Я помню всех их уже такими, прошлое для меня так же туманно, как и для них. В архивах уцелели в основном научные сведения, преимущественно о прикладных разделах технических и естественных наук, которые помогают поддерживать мир в равновесии, а всё остальное пострадало во время замыкания Петли. Даже искусство почти полностью исчезло из моей памяти.
– А из жизни людей – тем более. – Я отложила книгу. – Всё, что они делают – попытка ребёнка сложить пазл из кусочков от разных наборов, когда эти кусочки даже кувалдой вбивают на место. Они и представления не имеют о настоящей живописи, музыке, поэзии, одни римейки и компиляции. Для создания нового у них нет даже зачатков фантазии.
– Я недавно Эмилю Линдсею и Францу Фишеру объяснял, что такое система парового отопления, – улыбнулся воспоминанию Лант. – Они застряли на словах «в зависимости от нужд пользователя и особенностей здания». Не могут связать практичность, красоту и исходные условия. Зато какой «Нью-Йорк 1929» построил Линдсей!
– Построил, – фыркнула я. – С прыгающими из каждого окна банкротами. Мне чуть плохо не стало, когда эти «лепёшки» отклеивались от асфальта и топали наверх, чтобы снова «полетать». Вся улица была заляпана кровью, а Линдсею всё мало, всё пострашнее бы, поотвратнее – так «интереснее и жизненнее». Но, насколько помню, он ещё до Петли делал реконструкцию того же периода, правда, с голограммами, так что теперь повторяется. Это к вопросу о способностях местных. Изуродовать чужую идею и выдать за оригинальную выдумку здесь норма, они это и называют искусством. Шаблон на шаблоне и шаблоном погоняет.
– Ладно, хоть есть этих самоубийц не пришлось, – поморщился Лант. – Помнишь, что Франц Фишер придумал?
– «Съедобные салемские ведьмы из карамели, крема и вафель, некоторые – в тончайшей шоколадной глазури», – процитировала я и тоже поморщилась, вспомнив целую армию кукол в человеческий рост, которые стройными рядами маршировали на костёр, а потом, подрумяненными, шествовали к гостям, чтобы те их ели. – А вы, Шалорн, ещё говорите, что приступов сумасшествия здесь пока нет. Это же как раз яркий пример больной психики!