Машина страха - стр. 4
– Допустим, что ничем не дозволенным не занимаетесь. А что тут происходило?
Погорельский изобразил руками бурный фейерверк.
– Феноменально! Да поясните же приставу, как проводят сеанс! Он же, чего доброго, нас в участок потащит! Охота вам ночь за решеткой сидеть?
Такая мысль в самом деле мелькнула у Вильчевского. Возглас доктора умерил праведный порыв.
– Раз это так важно… – Прибытков еще не мог решиться. – Мы садимся за столом, который перед вами, господин пристав. Дамы чередуются с мужчинами. Во главе стола медиум…
– Какой медиум? Откуда взялся?
По детским книжкам пристав помнил, что факиры и медиумы водятся в Индии. Заговаривают змей, играют на дудочках, залезают к облакам по веревке, а сами ходят исключительно в набедренной повязке и чалме. В таком виде медиум успел бы прогуляться в Петербурге до первого городового. А не то что войти в «Версаль».
– Медиум тот, кто ведет сеанс, – терпеливо пояснил Прибытков. – Для этого ему нужно впасть в транс…
– Опьянение?
– Нет, особое бессознательное состояние. Как сон…
– Кто играл в медиума?
Прибытков обменялся с доктором взглядом, прощавшим безнадежную тупость полиции.
– Играть невозможно, медиумом надо быть, это дар свыше. Или проклятие, как вам будет угодно, – ответил он. – Сегодня трудную и почетную миссию взял на себя наш уважаемый Иона Денисович…
Господин Иртемьев, вдовец, окруженный заботой, не проявлял интереса к общению с полицией. Хоть пристав поглядывал на него выразительно. Видимо, общество трех дам и вдобавок трех мужчин, утешавших его, было предпочтительней.
– Значит, медиум, – повторил Вильчевский. – Что же дальше?
– Проведение сеансов требует тишины и темноты, – продолжил Прибытков.
– Зачем?
– Чтобы манифестации были сильнее…
Страшное слово, за которым маячили красные флаги, толпа демонстрантов, призывы к свержению царизма и прочие радости. Тяжкая головная боль полиции.
– Что еще за манифестацию устроили? – строжайшим тоном спросил пристав. И мог спросить еще строже.
– Господин пристав, манифестация в спиритическом сеансе – самопроисходящие явления! – чуть не выкрикнул Погорельский. – А вас, Виктор Иванович, прошу использовать более простые слова…
Вильчевский ощутил, как у него на лбу вспыхнула надпись «глупец». Во всяком случае, видимая этим господам.
– Проявление различных необъяснимых эффектов, – пояснил Прибытков.
– Каких именно?
– Различных… Звуковых, световых, тактильных, иногда вплоть до частичной или полной материализации…
Капитан первого ранга в отставке нес всю эту чушь с глубокой убежденностью. Вот до чего гражданская жизнь офицера может довести.