Машина страха - стр. 27
– Откуда вам это известно… мадемуазель? – назвать ребенка дамой было выше его сил.
– Я это видела, – так же тихо ответила она.
– Видели? Где? – раздражаясь, спросил Прибытков. Тумана в разговорах он не терпел. Все-таки капитан, хоть и в отставке.
– В том, что должно случиться… Может случиться…
Несмотря на мягкий характер, иногда Виктор Иванович бывал несдержан.
– Да что вы такое лепечете, барышня! – возмутился он.
– В воскресенье выйдет «Ребус», в котором вы поместите статью… Герман Калиосто прочтет и в отчаянии наложит на себя руки… Не совершайте ошибки, господин Прибытков… Пожалейте его, он ни в чем не виноват…
Не выдержав, Прибытков выскочил из-за стола. Со своего не слишком высокого роста он смотрел на барышню сверху вниз.
– Кто вы такая? Почему указываете, что мне делать или не делать в своем журнале? Цензурного комитета достаточно!
– Меня зовут Люция, – ответила мадемуазель, подняв глаза. Под ее взглядом Виктор Иванович отчего-то смутился. – Я должна была выступить перед вами после Германа. Случилось несчастье, и вы отменили выступление.
– Несчастье? Ваш… – Прибытков запнулся, не зная, какое слово применить: муж, отец, брат, дядя или партнер, – ваш Калиосто обыкновенный жулик. Мы таких повидали множество. Будет ему уроком…
– Герман не жулик. У него дар видеть мысли. Это правда…
– Хорош дар: пыжился, как индюк, и никакого толку!
– Ему помешали, – сказала Люция.
– Помешали? Кто? Не говорите глупостей, мадемуазель…
– Случилась беда… Я знала, что ему не нужно выступать, отговаривала, но Герман меня не послушал.
– Вы знали, что будет провал? – переспросил Прибытков.
– Знала и не могла помешать. Он так хотел произвести на вас впечатление своими способностями… Это было неизбежно.
Виктор Иванович не знал, что и подумать. Эта девушка или женщина, шут ее разберет, говорила так убедительно, что нельзя было не поверить.
– Но почему… – только проговорил он.
– Потому что здесь, у вас, было зло… Слишком сильное, слишком уверенное, слишком мощное… Герман с ним не справился.
– Какое зло? – в растерянности проговорил Прибытков, сбитый с толку.
Приподнявшись на цыпочки, Люция стала шептать ему на ухо. Чем больше узнавал редактор «Ребуса», тем глубже погружался в сомнения. О том, чтобы печатать статью, он уже не думал. Тут такое может случиться…
9
Лебедеву уже стало интересно, насколько хватит его терпения. Как глубоко его исчерпал энергичный доктор. И сколько еще осталось. Начать с того, что в приемном кабинете Погорельского не оказалось никаких фотографий мыслей. Доктор выразился, что только догадался о методе съемки, но не решился испытать его без «серьезной поддержки». Аполлон Григорьевич стерпел и даже не вынул опасную сигарилью. А дальше начался спектакль, в котором ему была уготована главная роль.