Мартина - стр. 17
>С того самого обеда в столовке мы с Ремеком ходим в кино. Платит всегда он. За все. За билет, за попкорн и за мой проезд в автобусе домой. Я не хочу его обидеть, потому и соглашаюсь. Он всегда счастлив. И перед фильмом, и после фильма. Как будто ему за 20 злотых подарили два часа пребывания в другом мире.
>Думаю, что Ремек проживает каждый новый день своей жизни как ребенок, которого родители впервые взяли в Диснейленд.
>С этого реферата по Хемингуэю он – единственный мужчина (Магда говорит, что мне надо сходить сначала к окулисту, а на обратном пути заглянуть к эндокринологу и сдать анализ «на гормоны»), у которого есть номер моего мобильного. Он наверняка не знает, как его восхищение жизнью помогло мне найти новый смысл своей жизни.
>Понедельник: пойти помолиться
>Магда не права.
>Это неправда, что религия только для «исполненных панического страха наказания после смерти за грехи, содеянные при жизни». Я ей сказала это сразу по возвращении из костела в понедельник вечером. Магда не верит в Бога. Поэтому о Боге с ней надо разговаривать с учетом уважения к ее атеизму. Только тогда есть шанс.
>Опять у нас была долгая дискуссия, и снова она на меня обиделась. Но только на восемнадцать минут. Магда знает это точно, потому что засекает время, сколько выдержит обиду на меня. Говорит, что чем дольше со мной живет, тем меньше становится это время.
>Магда, она такая. Может сказать что-то прекрасное вроде «ты моя лучшая подруга» таким образом: «Сегодня только восемнадцать минут, Мартина».
>Магда воспринимает костел, скорее, как институт, чем как что-то, связанное с верой. Она не в состоянии отделить одно от другого. Она считает, что ксендзы должны быть так же исполнены чистоты, как «та белая круглая вафля, которую они дают»
[8]>. Как раз из-за этой «вафли» мы и сцепились. Поскольку я знаю, что Магде прекрасно известно, как на самом деле называется эта «вафля», я чувствую себя задетой. Она же думает, что назвать облатку «вафлей» – круто. С прошлого понедельника больше так не думает.
>То есть Магда путает Церковь с приходом. Она считает, что церковнослужители должны быть чем-то вроде ангелов. А тем временем эти ангелы приходят «в цивильном прикиде» в ее бар и шарят глазами по бюстам девушек, что ее «реально опускает». Я ей говорила, что они тоже люди. Что с появлением призвания тестостерон не исчезает. Что, когда они были мальчиками, у них тоже были поллюции, да и теперь, когда они стали мужчинами, им наверняка снятся эротические сны. Она засмеялась. Магда не любит, когда она смеется, а я не смеюсь. Я не смеялась. И тогда она рассказала мне анекдот. Встречаются два ксендза. Один говорит другому: