Марой и хранители - стр. 24
«Второй вампир на мою голову», – не сдержал улыбки Рене. Света Владычицы не было жалко, ибо катализатор его наполнения сидел сейчас напротив и рассеянно ковырялся в тарелке с гарниром, игнорируя вкусную рыбу, неожиданно поданную на завтрак в трёх видах – жаренном, варёном и маринованном, полусыром, со специями.
Утром, после того, как Ирминсуль угостился, свет слабо плескался на дне души до тренировки Армана, куда Вернер позвал в качестве наблюдателя. Делоне-младший был отличным бойцом. Чувствовал ли он замершее от восхищения и эстетического удовольствия дыхание гостя, пока отражал ловкие выпады седовласого слуги? Вряд ли.
Арман с утра был рассеян, даже несколько томен, как подумал Рене. Тень лёгкой улыбки Делоне-младшего не предназначалась никому из присутствующих, ибо взгляд всё время блуждал, не останавливаясь на людях. А после тренировки юноша перебросил на плечо взмокшую рубашку и отправился ополоснуться:
– Пойдем, покажу купальни, – взглянул на потягивающегося от часового сидения Рене и шёл всю дорогу молча.
На вопрос: «Как спалось?» – ответил вежливо: «Белым сном!» И даже не спросил, каково пришлось гостю на новом месте.
Купальни находились на нижнем уровне, вырубленным некогда Речником в горе. Они представляли собой разного размера пещеры с каменными бассейнами, в которые вода подавалась по одним трубам и сливалась по другим – в подземную полость Лонии. Проточную ледяную воду можно было перекрыть с помощью рычага, таким образом вода в купальне, куда Арман привёл Рене, была температуры окружающего воздуха, то есть непригодной для купания нормального человека.
Рене сунул руку в воду, пока хозяин раздевался:
– Так себе водичка. Слуги нагревают её хотя бы иногда?
– Я привык, – и обнажённое тело прыгнуло в воду, обдавая неженку брызгами.
Северянин оторопело смотрел, как вынырнувший юноша отфыркивается и смывает пот с шеи, плеч, подмышек, стоя по грудь в тёмной воде. Опомнившись, Рене буркнул:
– Мне надо к себе! – и вылетел с разгорячённым красным лицом из прохладной купальни.
К этим процедурам привыкнуть надо, уговаривал себя Рене. Тело некстати вспомнило, и внутренняя пружина скрутила. «Проклятье, проклятье!» – твердя себе и ругая за всплывшую перед глазами картину суточной давности, он бежал по лестнице наверх, чтобы хоть как-то выбить ненужные мысли физическими усилиями.
Тяжело дыша, медленно прошёлся по коридору, где его, взбудораженного, могли увидеть. Завернул в тренировочный зал, схватил первый деревянный учебный меч, висевший на инструментариуме, и ударил, рыча, по деревянному муляжу в углу.