Мародеры - стр. 19

Между тем агент говорила, и то, что она вела себя так буднично, позволяло Саше сосредоточиться и не поддаться горю:

– Вот этот с покрытием из бархата, – она указывала рукой на конкретный гроб, объясняла их различие в цене. – Этот с ручками, этот с постелью внутри: покрывало и подушка. Этот просто с креплениями и застежками на крышке. Какой?

Асов решил взять самый дорогой из доступных. У некоторых на крышках были прибиты чеканки в виде православных крестов. «Главное, чтобы обязательно был один из таких», – внезапно решил он. Мама обратила внимание на один из гробов:

– А это какой?

– Покрытие из бархата, по бокам декоративные ручки, внутри постель, – агент отодвинула крышку. – Покрывало и подушка шелковые. Запоры на крышке, – она поставила крышку на место и продемонстрировала саморезы с пластмассовыми ручками по краям крышки.

– Ну, что? – спросила мама Сашу.

Асов посмотрел на крышку. На ее боках были прибиты черные ленты, а на лицевой стороне тускло мерцал медным отблеском православный крест. На ценнике сумма стояла выше, чем на остальных.

– Хорошо, – ответил Саша, глядя на рядом стоящий гроб, на крышке которого разместились стандартные защелки, как на обычных крупногабаритных и грузовых ящиках.

Его передернуло от мысли, что содержимое ящика с такими защелками будет восприниматься только как груз.

– Идет, – облегченно вздохнула агент. – Значит, номер пятьдесят один.

Они вышли из комнаты, и женщина, как бы вдруг что-то вспомнив, поинтересовалась:

– Временный крест будете ставить? – Увидев вопрос в их глазах, она пояснила: – Ну пока памятник не изготовят.

– Да, надо, – согласился Асов.

– Тогда пойдемте выберем. Дату какую ставить? – И агент снова пошла в первую комнату.

– 02.02.1958 и 31.12 прошедшего года, – ответил Асов и подумал: «Нескольких месяцев ему не хватило до сорока семи лет».

У входной двери стояли деревянные кресты около двух метров высотой. Они отличались разными оттенками темных цветов, однако были православными, то есть с прибитой наискосок планкой под основным перекрестием.

«Значит, это временные кресты, вот для чего они здесь стояли», – понял Асов. И он выбрал крест, просто снова остановившись на самом дорогом.

После этого агент села за стол в зале и начала выписывать ряды чисел на маленьком листочке и складывать их в столбик. Одновременно она подняла трубку телефона и стала звонить:

– Леша? Привет. Прими заказик, срочный. Номер пятьдесят первый. Нестандарт.

Агент продолжила что-то обсуждать, но Саша уже ее не слушал. В это время в помещение вошла старая женщина. Она ходила по залу и вела себя спокойно и деловито, с интересом изучая похоронную атрибутику. «Возможно, в основном люди так себя и ведут в подобных ситуациях», – подумал Асов, угрюмо всматриваясь в передвижения новой посетительницы. У Асова была выработана привычка, все, что касалось человека, он старался воспринимать как пессимист, все, что касалось неодушевленных вещей, воспринимал как оптимист. Поэтому Саша так скептично рассматривал эту бабульку, подозревая ее в цинизме. Асов пытался не быть похожим на большинство, к коим отнес и эту старушку. «Не важно, что думают обо мне окружающие, гораздо важнее то, что думаю о себе я сам. Пусть все вокруг будут мразями, но это не значит, что я должен быть таким, как они», – вспомнил Саша фразу отца. Поэтому Асов стремился быть таким человеком, чья внутренняя морально-нравственная шкала ценностей соответствует общепринятым ценностям, а не тем, которые стали проявляться в нашем обществе в последнее время, с такими оттенками, как цинизм и приспособляемость.