Марлезонский балет - стр. 11
Внимательно изучив предлагаемый фирмой список личностей для внедрения, Боб остановился на позиции «имеющий повышенную склонность к риску». Да, именно риска так не хватает в его жизни. Ориентировочная сумма первоначального взноса показалась искателю приключений сносной. Не откладывая дела в долгий ящик, Боб с неведомым ему дотоле энтузиазмом отправился по указанному адресу.
Возбудившиеся родственники
Когда Боги хотят наказать нас,
Они отвечают на наши молитвы
О. Уальд
И снова та же очень значимая часть существа Боба мощно и уверенно излучала глухое недовольство. Постепенно недовольство стало складываться в отдельные слова и обрывки фраз. Очень скоро Боб обнаружил, что ведет полноценный и изнуряющий внутренний диалог. Еще больше Боба изнуряло то, что диалог постоянно переходил в монолог этого оппонирующего ему внутреннего голоса, который звучал все более повелительно до непререкаемости. Это показалось Бобу давно и хорошо знакомым. Ради развлечения он сопоставил тон, манеру выражаться, характер аргументации с тем, что привык слышать от своего теперешнего окружения. Никакого результата. Кто-то еще внутри явно прислушивался к диалогу и тихо посмеивался не без налета неодобрения и недоброжелательности.
Повинуясь внутреннему импульсу, Боб проделал те же сравнительные операции с недавним прошлым и с немалым изумлением понял, что оппонирующий ему внутренний голос принадлежит его недавно ушедшей в мир иной матери Герде. Кто-то, безусловно, знающий внутри торжествующе засмеялся: «Делаешь несомненные успехи, мой мальчик».
«Имей в виду, подселенная личность будет диктовать тебе свою волю! Ты заживешь чужой жизнью! Ты быстро и окончательно забудешь обо мне! Ты забудешь о нас с папенькой!». Последние сомнения исчезли без следа. Точно, это незабвенная маменька Герда.
К собственному изумлению, Боб воспринял увещевания всерьез, он попытался было урезонить почившую в бозе старушку, жалуясь на опостылевшую жизнь, но та лишь усиливала натиск, в ее тоне появились угрожающие нотки. В какой-то момент ему показалось, он нашел правильную принципиальную позицию и соответствующую ей не новую, но удачную формулировку: «умерла, так умерла». Но тут появился еще один голос, слабый, как бы шарахающийся от начальственного голоса маменьки: «Давайте все обсудим трезво. Опять эти вечные семейные скандалы», – тут Боба неприятно поразило понимание, что это голос его незабвенного папеньки.
«Как же они мне все надоели», – в сердцах сказал сам себе Боб, – Никакого покоя от родственников!».
А маменька Герда продолжала нудить с извращенным упоением: «Зачем же мы тебя лелеяли, растили, воспитывали, учили тебя? Это что, все зря? Забыть о себе самом, бросить все, что тебе привили родители, чему тебя научили в школе и университете!? И это все, чему ты смог научиться, на что ты оказался способен?».