Мариус Петипа: В плену у Терпсихоры - стр. 55

Разница в содержании романа В. Гюго и балета, поставленного Ж.-Ж. Перро, Мариуса Петипа если и удивила, то не слишком. Ему было известно, что «Собор Парижской Богоматери» пока не переведен на русский язык210, поэтому сокращения и изменения, внесенные хореографом, заметят немногие. И в то же время, работая над ролью Феба, он оценил талант Перро-хореографа и его умение придать драматизм действию. Это вызвало у молодого танцовщика еще большее уважение к профессионализму постановщика. Высокую оценку ему также дали зрители и критики. Ф. Кони в статье «Балет в Петербурге» писал: «Если г-н Перро как хореограф, то есть творец балетов, не может сравниться с Дидло, то как балетмейстер он ему равен и даже в некотором отношении выше его. Перро внес в танцы совершенно новый элемент: он придал им то, что пленяет не один только глаз, но увлекает и душу зрителя, именно: смысл и действие. У него каждый танец есть в то же время и мимическое выражение действия драмы и потому занимателен от начала до конца. Кордебалет в его хореографических созданиях играет точно такую же роль, какую играли хоры в древних трагедиях, а в настоящее время играют в операх. Он придает движению драмы более силы и прелести и в полной картине представляет зрителю разрешение важной катастрофы…»211.

Ролью Феба молодой Петипа буквально заболел. Ему нравилось лепить образ героя, да еще танцевать в паре с такой знаменитостью, как Фанни Эльслер! Он радовался своей удаче, гордился, когда рукоплескали зрители, и очень надеялся на новые роли, желательно главные. Но Ж.-Ж. Перро, отношения с которым оставались натянутыми, ничего больше ему не предлагал. Начало 1850 года ознаменовалось в Большом театре премьерой «Тарантула» – пантомимного балета, в котором Мариус участвовал во время американских гастролей. Тогда его отец блестяще справился с ролью старого Омеопатико, а сам он представлял сержанта. У танцовщика болела нога – давала о себе знать травма, полученная в Нанте. Но с ролью он справился, да и весь балет знал хорошо. Он и сейчас хотел и мог бы выступить, но роли для него не нашлось.

Мариус впервые за долгое время почувствовал, что испытывает неуверенность в будущем. В Санкт-Петербурге у него с самого начала все складывалось хорошо, он успешно заявил о себе как танцор, к тому же ему удалось поставить несколько удачных танцев в балетах. А тут вдруг – почти что творческий простой, невозможность участвовать в новых премьерах. Волнения Петипа лишь усилились, когда при распределении ролей для балета «Питомица фей», поставленного Перро в 1849 году в Гранд-Опера, а сейчас переделенного им для Большого театра русской столицы, для него опять